Поезд сирот - Кристина Бейкер Кляйн Страница 17

– Глаза ведь можно будет вылечить, правда?

А он отвечает:

– Не знаю. Скорее всего.

На нас смотрит еще одна пара. Она полная, с нахмуренным лбом, в грязном переднике; у него пряди волос зачесаны поперек костистого лба.

– Как тебе эта? – спрашивает он, указывая на меня.

– Не нравится, – отвечает женщина, поморщившись.

– Вы ей тоже не больно нравитесь, – произносит Голландик, и мы все оборачиваемся к нему в изумлении. Мальчик, что стоит между нами, отшатывается назад.

– Что ты сказал? – Мужчина подходит к Голландику, встает перед ним.

– Ваша жена не имеет права так о ней говорить. – Голландик не повышает голоса, но я слышу каждое слово.

– А это не твоего ума дело, – объявляет мужчина, приподняв указательным пальцем подбородок Голландика. – Моя жена может о вас, подзаборниках, говорить что хочет.

Раздается шелест, всплеск черного плаща – и, точно змея из кустов, откуда-то выныривает миссис Скетчерд.

– Что-то не так? – говорит она тихо, но властно.

– Этот мальчишка нахамил моему мужу, – заявляет женщина.

Миссис Скетчерд смотрит на Голландика, потом на пару.

– Ханс… мальчик бойкий, – произносит она. – Не всегда думает, прежде чем открыть рот. Простите, не расслышала ваше имя…

– Барни Маккаллум. А это моя жена Ева.

Миссис Скетчерд кивает.

– Что нужно сказать мистеру Маккаллуму, Ханс?

Голландик смотрит под ноги. Я знаю, что он хочет сказать. Мы и все бы это сказали.

– Простите, – бормочет он, не поднимая головы.

Пока разворачивалась эта сцена, худенькая блондинка гладила пальцами ручку Кармина, и вот, все еще прижавшись ко мне, он наконец-то глянул на нее сквозь ресницы.

– Ты у нас прелесть, да? – Она слегка тыкает его в животик, он робко улыбается.

Женщина смотрит на мужа:

– Думаю, его и возьмем.

Я чувствую, что на нас смотрит миссис Скетчерд.

– Хорошая тетя, – шепчу я Кармину в ушко. – Она хочет стать твоей мамой.

– Мама, – произносит он, дохнув на меня теплом. Глазенки круглые, блестящие.

– Его зовут Кармин. – Я отрываю цепкие ручонки от своей шеи, зажимаю их в своей ладони.

От женщины пахнет розами – так пахли пышные белые цветы на дорожке возле бабушкиного дома. Сложения она хрупкого, будто птичка. Кладет руку Кармину на спину, он еще крепче прижимается ко мне.

– Ничего страшного… – начинаю я, но слова разламываются в горле.

– Неть, неть, неть, – сопротивляется Кармин.

Я сейчас упаду в обморок.

– А вам не нужна девочка в помощницы? – выпаливаю я. – Я умею… – Лихорадочно вспоминаю, что же я умею. – Штопать. И готовить.

Женщина смотрит на меня с жалостью.

– Ах, деточка, – говорит она, – ты уж прости нас. Двое нам не по средствам. Мы… мы пришли за малышом. Я уверена, ты тоже найдешь… – Голос иссякает. – Мы хотим взять в семью малыша.

Я сглатываю слезы. Кармин чувствует: во мне что-то изменилось, и начинает хныкать.

– Иди к новой маме, – говорю я и отрываю его от себя.

Женщина неловко берет его, прилаживает на руках. Не привыкла она держать детей. Я протягиваю руку, пристраиваю его ножку ей под локоть.

– Спасибо, что присмотрела за ним, – говорит она.

Миссис Скетчерд ведет их со сцены к столу, где лежат документы, темная головка Кармина лежит у женщины на плече.

Одного за другим соседей моих разбирают. Мальчик, стоявший рядом, уходит с низкорослой толстушкой, которая заявила, что давно ей пора обзавестись мужчиной в доме. Девочку, скулившую по-собачьи, уводит элегантная пара, оба в шляпах. Мы с Голландиком стоим рядом и тихонько переговариваемся, и тут подходит мужчина, загорелый и морщинистый, – лицо напоминает старую подметку, а за ним следом угрюмая женщина. Мужчина останавливается перед нами, протягивает руку, ощупывает бицепс Голландика.

– Что вы делаете? – спрашивает тот с удивлением.

– Открой рот.

Я вижу, что Голландику очень хочется затеять драку, но рядом стоит и смотрит мистер Куран, – не получится. Мужчина засовывает грязный палец Голландику в рот. Голландик дергает головой.

– Снопы вязал когда? – спрашивает мужчина.

Голландик таращится перед собой.

– Не расслышал, что ли?

– Нет.

– Нет – в смысле не расслышал?

Голландик переводит взгляд на него.

– Снопы никогда не вязал. Вообще не знаю, что это такое.

– Ну, чего скажешь? – обращается мужчина к женщине. – Задирист больно, но такой здоровый нам подойдет.

– Думаю, обратаем. – Она делает шаг к Голландику и говорит: – Мы объезжаем лошадей. Уж с мальчишкой-то справимся.

– Забираем, – решает мужчина. – Сколько еще назад ехать.

– Вы приняли решение? – спрашивает мистер Куран, подходя и нервно усмехаясь.

– Да. Вот этого берем.

– Замечательно. Прошу за мной, подпишем документы.

Все, как Голландик и предвидел. Грубые крестьяне, которым нужен батрак. Они даже не забрали его сами со сцены.

– Может, все будет не так плохо, – шепчу я.

– Если он хоть раз меня ударит…

– Ты можешь попроситься в другую семью.

– Я – рабочая сила, – говорит он. – И ничего больше.

– Они обязаны отправить тебя в школу.

Он смеется:

– Ну а если не отправят?

– Ты их заставишь. А потом, через несколько лет…

– Я тебя разыщу, – говорит он.

Я с трудом сдерживаю дрожь в голосе.

– Меня никто не выбрал. Я поеду дальше.

– Эй, парень! Хватит лясы точить! – кричит мужчина и так громко хлопает в ладоши, что все оборачиваются.

Голландик пересекает сцену, спускается по ступеням. Мистер Куран жмет мужчине руку, хлопает по плечу. Миссис Скетчерд провожает пару к дверям – Голландик тащится в хвосте. У выхода он оборачивается, находит меня взглядом. Потом исчезает.

Трудно в это поверить, но даже и полдень не настал. С момента нашего приезда прошло всего два часа. По залу еще бродит человек десять взрослых, а детей с поезда осталось всего шесть: я, парочка болезненного вида мальчишек-подростков и несколько неудачников – насупленные, косоглазые недокормыши. Уже ясно – нас никто не выбрал.

Миссис Скетчерд поднимается на сцену.

– Ну ладно, дети. Путешествие продолжается, – говорит она. – Трудно предугадать, в силу каких факторов ребенок подходит для определенной семьи, но, говоря по совести, никому не пожелаешь оказаться в той семье, где он не ко двору. Так что, хотя, может, вам и не нравится такое положение вещей, я вам говорю, что оно к лучшему. А если после еще нескольких попыток станет ясно, что… – Она осекается. – Теперь давайте думать об одном – нашей следующей остановке. Добрые граждане Олбанса в штате Миннесота ждут нас.