Эви хочет быть нормальной - Холли Борн Страница 17

– Ладно, тогда накрой на стол.

Я сосредоточенно достала все нужные приборы и выдохнула только тогда, когда оказалась в столовой. Да уж, с мамой у нас было не все гладко. Знаю, этим в наше время никого не удивишь. С таким же успехом можно было бы признаться в том, что я «почти каждый день хожу по-большому» или что «иногда мне ужасно скучно», но суть от этого не меняется. Конечно, я ее люблю. В этом нет никаких сомнений! Она прекрасный человек. Я бы даже сказала, что она прекрасная мать, но, когда дело касается «душевных расстройств», она… как бы это сказать… становится просто невыносима.

Впрочем, как и папа, но гораздо хуже. Нет, конечно, я понимаю, что мое внезапное безумие очень их ранило. Но теперь они так… так сильно меня боятся, что я чувствую себя эдаким научным проектом, которым они занимаются на пару, – проектом под названием «Мы этого больше не допустим». На одной из сессий семейной психотерапии в больнице врач велел им вести себя со мной «построже» ради «моего же блага». А все потому, что мы, «ОКРшники», порой ведем себя как настоящие манипуляторы: заставляем всех кругом волноваться за нас, убеждаем близких, что наши страхи вовсе не безосновательны, делаемся для окружающих эдакими кукловодами, провоцируя в них чувство вины и заставляя их действовать по нашей указке, чтобы мы, чего доброго, не распсиховались и день не пошел под откос. Маме с папой велели «не потворствовать» моим тревогам. И, честно говоря, я очень жалею, что они принялись выполнять эту рекомендацию с таким усердием. Знаю, звучит глупо, но меня не оставляет чувство, что они просто надо мной издеваются. Что они настроены против меня. И то, что мама так печется о Роуз и боится, что я испорчу единственного «нормального» отпрыска, оставшегося в нашей семье, только усугубляет ситуацию.

Мы сели за стол. Спагетти действительно подгорели, но мы все делали вид, будто ужин просто обалденный, потому что мама то и дело спрашивала: «Ну как, ничего? Соус густоват, да? Скажите честно!» – пока папа – пожалуй, чересчур усердно – пил вино. Доев, я отнесла тарелку в раковину и поднялась к себе в спальню. Мне по-прежнему было тяжело мыть посуду, и мама, к счастью, не заставляла меня этого делать, если я помогала ей готовить или накрывала на стол. Я просто терпеть не могла мыть посуду. Смывать в раковину остатки еды с одной тарелки, чтоб они потом приклеились к следующей? Как это вообще способствует чистоте? А уж про число бактерий в кухонной раковине даже не спрашивайте. Уж лучше туалет облизать, честное слово.

Я села за стол и хотела было приступить к эссе о «Касабланке», но все никак не могла сосредоточиться. Сегодняшний визит к Саре не на шутку меня встревожил.

Почему я не могу рассказать Эмбер и Лотти о своих проблемах? Чего же я так боюсь? Вряд ли они меня бросят, правда? Во всяком случае, пока я сама их не отпугну своей ненормальностью…

И все же я понимала, что точно этого не сделаю. Главным образом потому, что я им, кажется, понравилась, а развенчивать эту иллюзию мне совсем не хотелось. Да и потом, вдруг за моим признанием последует одна из тех реакций, которые я терпеть не могу?

Что меня злит в людском отношении к психическим расстройствам

Сказать по правде, «злюсь» я очень редко. Если меня и накрывают чувства, я, как правило, расстраиваюсь и много плачу. Не ругаюсь, не кричу, не бью кулаками в стены.

Но есть одна тема, которая выводит меня из себя. Однажды Сара рассказала мне о «темных временах», когда люди крайне мало знали о психических расстройствах. А то, что было им известно, чаще всего не соответствовало действительности. В те времена мир был полон дезинформации и предубеждений, и жить было поистине невыносимо; люди веками страдали молча, даже не зная, что с ними происходит, и не обращались за помощью, потому что не понимали, что вытворяет их мозг и почему.

А потом человечество решило, что пора изменить отношение к душевным расстройствам. Начались масштабные просветительские кампании. В мыльных операх начали появляться персонажи с депрессией и всевозможными психическими нарушениями, а после каждой серии диктор говорил: «Если вас задело что-либо из увиденного в этой программе, заходите на сайт…» и бла-бла-бла. Вопрос душевного здоровья медленно, но верно просочился в общественное сознание. Люди усвоили названия разных заболеваний. Начали разбираться в их симптомах. Научились такой «важной» фразе, как «Это не их вина!». В мире наконец появились сочувствие и понимание. Даже некоторые звезды и политики «вышли из тени» и рассказали крупным газетам о своих попытках суицида и всяком таком.

И что, думаете, человечество остановилось на этом? К сожалению, не тут-то было. Сегодня расстройства психики «в моде». Отчасти это хорошо, потому что такие, как я, теперь получают помощь специалистов и все в таком духе, но есть и другая, куда более мрачная сторона. Сегодня любые причуды почему-то связывают с ОКР. «О, я так люблю, когда ручки лежат ровной линией, кажется, у меня ОКР!» Да ни черта. «Боже, я так переживала перед выступлением, у меня аж паническая атака случилась!» Ничего, блин, подобного. «У меня сегодня гормоны разыгрались не на шутку! Это, по ходу, биполярка!» Да заткнись ты уже, недоумок!

Я же вас предупредила, что эта тема ужасно меня злит. Со словами вроде ОКР или «биполярка» вообще надо обращаться серьезно, но сегодня они звучат отовсюду. По телевизору даже идут передачи, где о них шутят! Люди произносят их с улыбкой, явно очень гордясь своей образованностью, точно надеются получить за это в награду какой-нибудь значок или еще что-нибудь. Им даже в голову не приходит, что, если человек слышит эти диагнозы от профессионального психотерапевта и понимает, что теперь от них не избавиться, ему вряд ли будет приятно, что о его болезни каждый день, да еще так легкомысленно, болтают люди, которые всего-навсего любят чистоту в доме – и не более того.

Вы вообще в курсе, что от биполярного расстройства можно умереть? Больные прыгают под поезд, выпивают целый пузырек парацетамола, оставляют прощальные письма безутешным родственникам, а все из-за того, что мозг ни на минуту не прекращает над ними издеваться, и в конце концов у них кончается всякое терпение!

А еще люди умирают от рака. Но что-то не припомню, чтобы кто-нибудь говорил: «Господи, голова просто раскалывается, наверное, там опухоль!» При этом вполне нормально подшучивать над чьим-то душевным адом. Люди этого совсем не понимают, это-то я в них и ненавижу. «О, так у тебя ОКР? Это когда постоянно хочется мыть руки, да?»

А еще меня раздражает, что мое ОКР проявляется самым «стереотипным» образом. По сути, мои симптомы – это набор клише. Но так вышло не по моей воле. И да, я действительно часто мою руки. Или мыла. Точнее сказать, мне до сих пор постоянно хочется их вымыть, но я сдерживаюсь. А еще я похудела килограммов на десять, а все потому, что я отказывалась от еды, боясь заразиться чем-нибудь и умереть. А в мозгу у меня постоянно носятся дурные мысли, от которых просто нет спасения, так что чисто технически я в плену у собственного сознания. А еще я как-то два месяца не выходила из дома.

Так что суть вовсе не в том, что я люблю помыть руки. Если вы тоже так делаете, это не значит, что у вас ОКР. Будь у вас ОКР, вы бы об этом молчали. Просто потому что, несмотря на все просветительские инициативы, некоторые люди… До сих пор. Ничего. Не понимают.