Bella Германия - Даниэль Шпек Страница 17

На перевале Бреннер хлестал ливень.

Ее теплые поцелуи оставили на теле Винсента невидимый след. Обернутый вокруг шеи красный шарф хранил ее аромат. Джульетта связала его специально для Винсента. Принимая подарок, он поклялся себе забрать ее в Германию.

Дома дела обстояли прекрасно. Это был один из тех моментов, когда колесики и шестеренки, которыми приводится в движение сложный механизм жизни, работали как никогда слаженно. Главный инженер похвалил Винсента за отличную работу. Руководство компании «БМВ» выехало в Милан для подписания лицензионного соглашения с Ренцо Ривольтой. «Изетте» на мюнхенском заводе отвели отдельный цех, а Винсент получил первое в жизни повышение.

Каждый день они с Джульеттой разговаривали по телефону, и Винсент слышал, как время от времени на другом конце провода падали в автомат металлические жетоны. Телефонный аппарат находился в маленьком баре возле трамвайной остановки у заводских ворот. Именно там Джульетта впервые услышала это длинное немецкое слово, звучавшее как обещание. Wirtschaftswunder ^[26].

Винсент читал ей вслух объявления в газетах: «Требуется швея», «Ищем модельеров одежды», «Текстильная фабрика набирает сотрудников». Он хотел не просто забрать Джульетту в Германию, но и предоставить ей возможности, которых она лишена на родине. И Джульетта с каждым днем все больше верила в его сумасшедший план. Германия стала для нее чем-то вроде Америки, о которой в детстве рассказывали бабушка с дедушкой.

Джульетта вспоминала тесную кухоньку в их доме на острове. Ветер стучал в деревянные ставни, а они с Джованни слушали бабушкины сказки про страну по ту сторону океана. Страну, куда огромные пароходы доставляют бедных мигрантов, где тыквы вырастают в человеческий рост, а дома упираются крышами в самое небо. Всего, чего здесь им так не хватает, там в избытке. Америка – это слово звучало как заклинание. Теперь же появилось новое: Wirtschaftswunder.

Винсент снял квартиру в новостройке неподалеку от завода «БМВ». Три комнаты, кухня, ванная – практично и современно, хотя, возможно, и многовато по его скромным запросам. До сих пор он снимал только комнаты. Сразу после войны – чердачную каморку, а потом несостоявшуюся детскую в квартире супругов Гримм.

В деревнях, случалось, крестьяне встречали беженцев вилами. Но в Мюнхене многие давали таким, как Винсент, крышу над головой. И это несмотря на то, что полгорода лежало в руинах.

Бездетные Гриммы обращались с Винсентом, как с сыном. Когда пришло время прощаться, хозяева не удержались от слез. Фрау Гримм собрала для него пирог, кровяную колбасу и мягкий сыр. Все его вещи уместились в двух потрепанных чемоданах да паре коробок.

Свалив посреди новой квартиры нехитрый скарб, Винсент принялся прикидывать обстановку. Там – стол, здесь – супружеская кровать… детская. Первую ночь он спал на полу. Мебели в квартире почти не имелось, зато был телефон. Голос эхом отдавался от голых стен, когда Винсент разговаривал с Джульеттой. Он в деталях описал новое жилье, а потом они обсуждали, как долго придется копить на бытовую технику: стиральную машину, пылесос.

Воодушевленный перспективами Винсент упускал из виду, каково придется Джульетте. Чего будет стоить ей признание матери, не говоря об Энцо. Она откладывала тяжелый разговор – и чем дальше, тем больше росла ее неуверенность.

До сих пор мать не сомневалась, что Джульетта пойдет под венец девственницей, и только Энцо знал, что это не так. Джульетта тянула, выискивая все новые предлоги для отсрочки. Винсент давил, настаивал – сколько можно лгать? «Лучше кошмарный конец, чем кошмар без конца», – говорил он. Джульетта боролась с собой. Она запятнала честь семьи, переспав с Винсентом. Но тем самым она дала Энцо законные основания ее отвергнуть. Себе – свободу, ему – возможность сохранить лицо.

Но последствия ее пугали. Мать, конечно, ее проклянет, да и Энцо не отпустит так просто к другому. Джульетта промучилась без сна несколько ночей, пока не пришла к решению вообще никому ничего не говорить. Просто собрать чемодан и уйти. Сжечь за собой мосты.

Единственным, кому она могла довериться, был Джованни. Неизменный наперсник и преданный друг, он должен был понять ее, потому что желал ей только счастья. Но когда Винсент спросил Джульетту по телефону, как Джованни воспринял ее признание, она долго молчала, а потом разрыдалась.

– Все так сложно… Но он меня поддерживает.

Последнее, как показалось Винсенту, прозвучало не слишком уверенно. Было ли это правдой? Ведь Джованни наверняка не хотел расставаться с сестрой. Винсент давно понял, что с братом-близнецом у Джульетты доверительные отношения.

– Джованни сказал, что это моя жизнь. Решать мне.

– Когда ты приедешь?

– Скоро, любовь моя.

Винсент испугался, что Джованни переубедит сестру. Энцо имел меньшее влияние на Джульетту, чем брат и тем более мать, чей авторитет в сицилийской семье незыблем. Винсент волновался, спрашивал, действительно ли Джульетта хочет соединить с ним свою жизнь. «Разумеется, – отвечала девушка. – Как ты можешь в этом сомневаться?»

Он – ее судьба. Джульетта ходила к гадалке – а их в Милане множество, – и та подтвердила, что Винсент – главная любовь ее жизни.

Винсент не верил гадалкам, но даже он понимал, что их встреча неслучайна. Что за всем этим стоит некое предопределение, которое Джульетта называла судьбой.

Слышать ее голос и не иметь возможности к ней прикоснуться – есть ли мука невыносимей? Тело едва ли не взрывалось от желания. В конце концов Винсент решил отправиться в Милан. Поездом, чтобы вернуться уже с багажом. Машиной он пока не обзавелся. Изучил расписание, купил билеты: ей в один конец, себе – в оба.

У Джульетты два дня ушло на получение заграничного паспорта. В субботу, в 19:22 поезд Винсента прибывал на Центральный вокзал. Джульетта должна была ждать на перроне, с чемоданами. Молодые люди рассчитывали сесть в вагон раньше, чем ее семья успеет понять, что к чему.

На перевале Бреннер лежал снег. Был холодный ноябрьский день. Солнце уже зашло, когда Винсент вышел на платформу Центрального вокзала. Вид кипящего жизнью большого города придал ему сил. Если Мюнхен встречал прибывающих гарью угольных печей, то Милан будто пропитался запахами позднего лета. А они в сознании Винсента были навсегда связаны с Джульеттой.

Огромный вокзал так и кишел народом. Люди спешили к пригородным электричкам. Винсент двинулся вдоль путей, высматривая в толпе Джульетту. Дошел до конца и огляделся. Огромное светлое здание вокзала просматривалось насквозь, но Джульетты видно не было.

Что-то явно пошло не так. Винсент ждал до половины девятого. Ноги в новых ботинках с тонкой подошвой заледенели. Винсент купил обувь за день до отъезда, не желая предстать перед любимой в растоптанных сапогах.