Смерть и приключения Ефросиньи Прекрасной - Ольга Арефьева Страница 16

Ефросинья продолжала смотреть.

Деревянные ступени сменились на узкие железные, которые сначала шли пролетами, потом свернулись винтом.

Дом оброс коваными наличниками и скрипучим петухом-флюгером, крыша заострилась, окна прищурились с боков и молитвенно закруглились сверху.

Ефросинья вдохнула и выдохнула. Дом раздал соседям по кирпичу, окна расширились и заквадратились, лестница вынеслась на улицу, побежала по внешней стене сразу на второй этаж и обросла плющом. Она оставила пока так, поцеловала себя в запястье и пошла поливать внутренние цветы.

Внутренние цветы

Растениям тоже бывает одиноко и обидно. Надо давать им возможность поверить в себя. Ефросинья подарила цветку несколько красивых камешков и уважительно отозвалась о нем два раза подряд. Цветок не показал удовольствия, но стал как-то выше. Она содержала дома хищное растение — на всякий случай в клетке, но сегодня выпустила его ненадолго погулять. Потом станцевала танец остальным цветам в горшках, покормила тень и выразила почтение мебели.

Было пусто и на небе и на земле.

Она подумала, но потом и это прекратила.

Только бисерные минуты падали на шаги и без шапочного разбора улыбались на международной арене.

Где-то сверлили, с фотографий осыпалось серебро, а с рамок золото.

Камни были абсолютно счастливы, животные чуть меньше, но тоже хорошо. Люди были несчастны. «Чем больше разума, тем больше возможности устроить себе плохую жизнь. Ведь живые существа всемогущи», — прочитала она на обоях и очень удивилась. Улыбка была неаппетитной, дышать было тепло, но все равно хотелось чем-то согреться, хотя бы враньем. Она расправила постель и села думать о сне, влюбленно глядя на свое отражение в шкафу.

Манекены

Ефросинья смотрела на свое отражение в витрине магазина. У нее был прекрасный бритый череп и большие глаза без бровей, удивленно из-за этого открытые. Она посмотрела на свое поразительно ладное тело, напоминавшее заготовку для куклы. Заметила, что она голая, просочилась внутрь сквозь стекло и начала примерять разные вещи с манекенов. «Кофточки свисают так задумчиво, свободно, даже расслабленно. Между прочим, чужие кофточки — это всегда интересно», — думало ее альтер эго. Ее фигура оказалась даже лучше, чем у пластмассовых девушек и юношей. Когда она была голой, ничто не напоминало в ней человека. Когда одевалась — становилась девушкой, юношей, женщиной, личностью. Она играла с этим, надевая и снимая с себя человеческую форму. Замечательно — прикроешь тело тряпочкой — ах, эротика, я смущаюсь! Снимешь всё — и ты только болванка человека…

Возле витрины иногда останавливались прохожие, решали, что это новый вид рекламы, и уходили дальше, втянув головы в свои дела.

«Голые люди мне всё равно нравятся больше, чем одетые. Они гораздо правдивее и открытее, беззащитнее, что ли. Некоторые, конечно, выглядят как моллюски, выковырянные из раковин, но в основном это очень даже милые существа», — сказала себе Ефросинья и стала представлять прохожих голыми. Почтенные матроны с обвисшими до пупков грудями, юноши с непрерывно стоящими членами, начальники с напряженными спинами и бесформенными животами, из-под которых еле виднелись сморщенные отростки. Свободные как зверьки маленькие дети, которым не разрешают двигаться и интересоваться миром всласть, — их утаскивали от витрины силой. Девушки с маленькими чувствительными сосками и сведенными коленками. Жилистые деды, полные никому не нужной мощи. Вся улица состояла из людей, голых под одеждой.

Люди были красивы и безобразны одновременно, и Ефросинья задумалась о Боге, который всё это зачем-то создал.

Уроборос

Кино случилось между двумя и тремя часами.

Сегодня на ее руках были украшения из изящных теней и свернувшейся крови. Она увидела затянутый плющом по самую крышу дом и заснула внутрь него. В доме жил некий лис, кусавший свой хвост. Захотелось умыться и надеть какое-нибудь имя. Пришло только сочетание букв, но сразу забылось. Ефросинья долго вспоминала и наконец вытащила пафосное слово — Уроборос. Она когда-то назвала так кольцо из подравшейся с собою змеи. Мысль ходила по кругу, лис походил на гриб и обладал вековой мудростью.

Она решила поговорить с ним:

— Насколько сера дорога?

Лис промолчал в ответ, но что-то подумал.

— Почему дуб поднимается так высоко?

Лис разделился на три, посоветовался, собрался обратно и ответил:

— Почти черная.

Дальше разговор пошел очень быстро. Ефросинью интересовало всё.

— И куда они улетели?

— Чтобы быть стройным.

— Зачем ты всё съел?

— В Африку.

— Ты рисовал красиво или не очень?

— Чтобы лопнуть.

— Это правда, что у тебя талант?

— Я просто прыгал по краске.

— Какая там книга была?

— Потомки рассудят.

— А ты рассматривал карту Евразии?

— Я просто читал, а названия не помню.

— Дорога действительно забетонирована?

— Она похожа на животное с ушами и множеством лап.

— Что у меня течет из носа?

— Это всего лишь гипс.

— Птица летела в какую сторону?

— Ниагарский водопад.

— Когда парик велик, как на лошади кататься?

— Влево, у нее крылья кривые.

— И что из этого вышло?

— Надо на резиночку подвязывать.

— Из чего делали конфеты?

— Какое-то повидло.

— Какие есть перпендикуляры к одной прямой?

— Из детских улыбочек.

— Как часто ты икал?

— Короткие и длинные.

— А где находится середина пути?

— Путаешь, я чирикал.

— Кому ты подмигиваешь?

— На мостике между лево и право.

— Дерево разобрали на листья?

— Это не глаза, а пузырьки в луже.

— А почему у тебя изо рта каплет сироп?

— Это типографские листы!

— Отчего бывают белые пятнышки на животных?

— Там дырка в щеке.

— Как ты мог дотянуться до башни?

— Это письмена Бога.

— Зачем тебе фонарик?

— Удлинял руку магическим образом.

— Ты прочитал все глянцевые журналы?

— Чтоб светить себе в рот.