Дырка от бублика 2. Байки о вкусной и здоровой жизни - Аркадий Лапидус Страница 16

– Не говори! – остывая, проговорил Аполлон.;Все рождаются на свет Божий не выбирая не только национальность, но даже отца с матерью. И, главное, на какой-нибудь сцене или трибуне они обнимутся и расцелуются, а в карманах по четыре фиги скрутят. Мол, врёшь! Моя нация или порода качественнее! У меня шкура блестит шибче! Чёрт знает что! Сплошное "Кин-дза-за!". Если уж до того дошло, что без определения, какой ты нации и какого ты качества, обмен в организме нарушается, то я признаю только две нации – ЧЕЛОВЕК и дерьмо!..

Разговаривая, друзья вошли в главную аллею соснового сквера, с одной стороны которого возвышался уже знакомый городской Дворец пионеров, с другой – ещё не знакомое здание корейского и уйгурского театров, а с третьей – уже совершенно не желательный для знакомства республиканский Комитет госбезопасности, плавно переходящий в Министерство внутренних дел. Через дорогу же, наискосок, прямо напротив министерства, периодически шумела и звенела двадцать пятая школа, естественно, носящая имя Феликса Эдмундовича.

– Я вообще не представляю, как человечество сможет о чём-либо договориться с такой пещерной родоплеменной установкой, – сказал Федя и, хрустнув суставами, сел на скамейку. – А ведь нам ещё предстоит встреча с инопланетянами. Или с пришельцами из других измерений. Или из будущего. Как мы с ними будем общаться? «Мы ЧЕЛОВЕКИ!» – будем орать. – «А вы кто?».

– А что будет, если предстоит дружеская встреча с выходцами с того света? – улыбнулся Аполлон и сел рядом. – В лучшем случае, все разбегутся кто куда.

– Это уж точно! Все тут же начнут искать свои национальные корни и снова сцепятся насмерть.

Друзья рассмеялись. Они представили себе, как выходцы из стран абсолютного равенства и братства, исцарапанные и несчастные, дают дёру.

– Ты-ы, щегол! Ты чё нас вчера учительнице сдал? Ты чё, Ковальчук? Мент местный, да? – раздалось буквально у ушей героев.

Федя вскочил.

Аполлон удивлённо начал озираться.

Никого рядом не было.

– А ты теперь ответь, что я вас сдавал? Да я даю слово пацана, что я вас не сдавал, – так же чётко прозвучал другой голос.

– Ты слово пацана даёшь? Да ты пацан?

– Да я тебе отвечаю, что я пацан.

– А ты дай слово пацана, что ты пацан!

– Да я тебе даю слово пацана, что я пацан!

– А кто тебя подписал? Такие же пацаны, как ты? С рогами? У-у бычара! Пинчара лохмоногая!..

– Вон они! – указал Федя на двух разновозрастных подростков, стоящих в глубине сквера.

– Чудеса! Слышимость – как будто рядом! – ещё больше удивился Аполлон. – Ну и денёк! Смотри, длинный ещё одного подзывает. Ничего не слышишь?

– Ничего…

– А ну-ка сядем, как сидели.

Друзья устроились по возможности в первоначальные позы и тут же услышали второе отделение той же самой внешкольной программы.

– Ты чё нас вчера сбагрил, а? – растягивая фразы, гнусавил длинный.

– А чё такое? – ещё не сообразив ничего, отозвался второй.

– Чё ты нас сбагрил? – наступал гнусавый. – Нет, ты скажи, а? Ты чё, по приколу что ли, гад траншейный! Курва лагерская! А? Пинчара лохмоногая!..

– А чё-ё? Я тебя багрил? – сразу так же, как и первый, начал тянуть второй.

– Да ничё-ё! Чё мы там с Васечкиным курили, а? Гнида казематная! Вот козёл лохмоногий, а? Да таких убивать нужно! У-у, вшивый такой! Значит так… короче… Ты когда мне филочки принесёшь, а? Чё, мамашке сдал?

– Да не сдавал я!

– Да я тебе дам счас – не сдавал! Ковальчук! Ментяра позорный! Пёс вшивый… гнида… Чё зажилил трюндель в карман? Вот вонючка, а? Вот я… Я тебе сделаю… После школы мы с тобой разведём стрелы… Да?.. Я тебе сказал! Всё! Помалкивай!..

Звук исчез. Друзья встали и уставились в сторону источника акустического чуда. Около длинного уже стояла порядочная группа подростков. Судя по тому, что двое уже быстро уходили, это были те, с кем он только что говорил. А тот, которого он держал за воротник, был следующий.

– Садимся! – быстро выговорил Федя и плюхнулся на скамейку.

В эфире звучало то же самое:

– А ты чё нас сдал училке, чё?

– Не сдавал я вас… – односложно заныла очередная жертва.

– Да как это не сдавал? Как это ты не сдавал? Чё, мол, сказал, вот мы курим там, да? Да не курили мы там, а селитровую бумагу жгли. Вот к-кабан! А? А еще пацан-пацан… Да какой ты пацан?

– Да я тебе даю слово пацана, что я пацан, – стандартно обиделась жертва.

– Да не пацан, не пацан ты. Не пацан!

– Да пацан, пацан!

– А кто тебя подписал? Такие же пацаны, как ты? С рогами? У-у бычара! Пшёл вон отсюда! Или нет. Сейчас мы с тобой одно дело сделаем.

– Какое?

– Шмотки с пионерчиков снимем. А может, бабок насшибаем.

– Ну, давай… А чё эти глазеют?

– Пускай учатся. Вон двое идут! Эй, пацаны, идите-ка сюда!

– Чё такое?.. – послышались новые голоса.

– Есть бабки?

– Откуда?..

– От верблюда! Вы чё-ё!.. – угрожающе поддержала длинного его предыдущая жертва, ставшая теперь как бы отражением его.

– Да нету, нету!

– А вы чё-ё?.. Комсюки?.. Да, в натуре?.. – наступал длинный.

– Да вы чё?.. Пацаны!.. Вы чё?..

– Ты-ы! – взревел длинный. – Снимай, давай, свои колёса! Давай, снимай! Та-ак… Чё ещё?.. А! Ты джины, давай, снимай!

– Да вы чё, пацаны? Вы чё? Давайте не будем!.. – отчаянно запричитали жертвы.

– Раздевают, сучата! – крикнул Аполлон и оттолкнулся от скамейки.

Когда друзья подбежали, то увидели, что у одной из последних жертв на ногах уже не было кроссовок, а у другой – штанов. Длинный явно находился под действием наркотика и потому, увидев нападающих, сразу же полез драться. Обманутые уверенностью вожачка, несколько его рабов тоже ввязались. Один из них налетел на Федю, но тот «ушёл», и подросток влепил кулаком прямо в глаз вожачку. Вожачок ухнул, сел на землю и замотал головой. Увидев, что промахнулся (да ещё как!), подросток страшно побледнел и бухнулся на колени. Ползая около поднимающегося длинного, он истошно завопил, растирая кулаком слезы:

– Ой, извянки, извянки!.. По запарке промахнулся… Извянки, брат, извянки!..

Среди сосен посыпались трели милицейского свистка, и, так и не применив силу, друзья рванули из скверика. Подростки – тоже. Тот, у которого сняли джинсы, так и бежал, держа их в руках. Его товарищ успел схватить лишь одну кроссовку, но тоже был, видимо, доволен до ужаса.

Не торопясь, подошёл милиционер. Он поднял вторую кроссовку, повертел её и, плюнув, бросил в урну. Подростки же, перебежав дорогу, бросились врассыпную, а наши герои влетели в вышеназванную школу имени Феликса Эдмундовича Дзержинского.