Музыка на иностранном - Эндрю Круми Страница 16

Во второй половине дня Кинг снова спустился в фотокопировальную комнату. Он показал девушке за конторкой удостоверение личности, и она принялась искать его имя в картотеке заказов. Он рассматривал склонившуюся над картотекой девушку, ее накрашенные ногти мелькали среди бумаг.

— Кинг. Ага, вот! Четыре копии. Должны быть готовы, я сейчас посмотрю. — Она направилась в заднюю комнату, манерно покачивая бедрами, а Кинг проводил ее долгим взглядом. Она вернулась через пару минут и принесла его бумаги — четыре копии и оригинал; он расписался в получении на ее копии бланка и пожелал ей всего доброго.

Три копии он отправит в журнал, оригинал передаст для препринта: и еще одна копия — на всякий случай. Копии получились не слишком хорошими — на уголках страниц лежали темные тени, — но ничего, сойдет. Он зашел в секретариат, где Джоанна печатала на машинке, и положил бумаги ей на стол.

— Для препринта? — спросила она.

— Да, пожалуйста.

— Хорошо. Оставьте здесь.

В коридоре он столкнулся с Генри.

— Привет, Чарльз. На семинар собираешься? Вроде как раз по твоей части — что-то там по киральной симметрии.

Он поспешил распрощаться с Генри и вернулся к себе в кабинет — оказалось, что он, когда уходил, в спешке не запер дверь. Он убрал свой экземпляр статьи и вторую копию под копирку в верхний ящик стола и опять попытался засесть за расчеты. Но до семинара оставалось всего полчаса, для серьезной работы — мало. Кинг и сам не заметил, как снова принялся за «Видение».

Таким образом, очевидно, что идеонное поле не является однородным, а это значит, что оно обладает сложными собственными значениями. Мнимые величины являются доказательством реинкарнаций, что согласуется с доказанным ранее, а именно, что временное поле состоит из бесконечного множества частично перекрывающихся петель.

Опять зазвонил телефон. На сей раз — Роберт.

— Чарльз? К тебе уже кто-нибудь заходил?

— Нет, ни слуху ни духу.

— Мне из полиции звонили; вызывают в участок.

— Простая проверка?

— Не знаю. Сказали, что нужно мое «содействие». Но это не телефонный разговор. То есть тебя никто ни о чем не расспрашивал? И в кабинет к тебе не заходили в твое отсутствие? Нет? Ладно, Чарльз, я пока отключаюсь. Потом еще поговорим.

Когда Роберт повесил трубку, Чарльз подождал пару секунд, но на линии никаких шумов не было. Он поднялся, подошел к окну и посмотрел вниз, на газон. Полиции нужно «содействие» Роберта. Это звучало зловеще. Он отвернулся от окна, подошел к двери, запер ее, вернулся к столу, обшарил все ящики, все до единого, потом проверил все книжные полки. Но даже если в его отсутствие у него в кабинете были посторонние, все равно он не помнил точного расположения всех вещей, поэтому и не смог понять, сдвигали тут что-нибудь или нет.

Он посмотрел на кресло и попытался припомнить, не стояло ли оно сегодня утром как-то не так — скажем, по отношению к столу? А корзина для бумаг? Но ведь ее передвигает уборщица, да и кресло тоже. А если кто-то и лазил по ящикам его стола, что бы он там нашел?! Ничего личного Кинг на работе не хранил, разве что — записную книжку с телефонами и адресами, но в книжке не было ничего такого. Он достал ее и прочитал всю, от корки до корки. Если бы Роберт не заговорил о «Паводке», Чарльз о нем и не вспомнил бы; тогда он мог бы идти на любой допрос с чистой совестью, просто потому, что обо всем этом напрочь забыл. Однако теперь у него возникли подозрения — и все из-за Робертовой паранойи и этой его проклятущей книги. Выходит, что паранойя заразна. Зачем, спрашивается, он запер дверь?

В дверь постучали. Чарльз нервно вздрогнул и бросился открывать. На пороге стоял Генри.

— Чарльз, семинар начинается.