Давай прокатимся верхом - Юлия Каменева Страница 16

– Алиночка лежит уже около трёх лет, позвоночник почти окостенел, – закончил Иван свой рассказ. – А для меня главное – чтобы ей хотя бы было не так больно.

– Иван… – Я ободряюще погладила молодого человека по руке. Он вздрогнул, но руку не отнял.

– Надежда-лисичка, – улыбнулся мне Иван, – ты мне напоминаешь мою жену – ту, какой она была раньше. Нет, вы совершенно не похожи внешне, но взгляд одинаковый. Пытливый, активный, с искорками и желанием жить, познать жизнь во всей красе.

Я засмущалась и взялась размешивать кофе. Не знаю, польстило ли мне, что я напомнила Ивану его жену, или нет. Скорее, нет. Предпочла бы быть для него особенной. Интересно, удалось ли скрыть затаённую в моих глазах печаль?

– Тяжело ухаживать за ней? Тебе кто-нибудь помогает? – спросила я. Трудно себе было даже представить, что любимый человек может долгие годы лежать, скованный страшным недугом, а ты не можешь ничем облегчить его страдания.

– Тяжело? Не знаю, я привык, – медленно проговорил Иван. – Не помню уже другой, той жизни. Тяжело оттого, что осознаю свою ответственность – должен зарабатывать, чтобы оплачивать лечение, проживание, квартиру. При этом заботиться об Алине – она стала требовательной и капризной, ей хочется внимания. А я – молодой человек, ещё не успевший пожить, вынужден забыть о себе. Я ни с кем не общаюсь, только работаю и навещаю Алину. Но я не ропщу, лишь бы ей не было так больно. Прости, что загрузил тебя своими проблемами. Просто давно ни с кем, кроме жены, не разговаривал. Ладно, что мы всё обо мне. Расскажи о сестре, а?

Я рассказала о Галине, фактически заменившей мне мать. Как она всегда отказывалась от моей помощи, считая, что мой муж не должен тратить свои деньги на неё. Как мне больно оттого, что любимый славный племянник в своей жизни ничего хорошего не видел. А ведь я так много могла бы ему дать!

– Не кори себя, – теперь уже Иван утешал меня. – Это их выбор. Есть люди, которые не могут быть обязанными другим людям. Просто не могут, и всё. Ты же всегда готова была оказать им помощь, и они это знали. Пока не принимали, значит, им так было проще. Сейчас помогаешь, значит, им это действительно нужно, и они готовы принять её.

Иван поинтересовался, чем я занимаюсь. И впервые за несколько лет мне стало немного стыдно, что я живу за счёт мужа. Рассказала, что помогаю подруге в её кафе и веду дом в отсутствие Вадима, посещаю тренажёрный зал. По сравнению с тем адом, в котором очутился Иван, моя жизнь показалась мне самой какой-то неправильной. Я закончила, ожидая осуждения от молодого человека.

– Скажи, Наденька, почему ты не сопровождала супруга во время его первой поездки? – спросил меня он.

– Не знаю. Вадим научил меня слушаться его беспрекословно. Он сказал, что я там буду мешать, а здесь нужно кому-то присматривать за домом. Я не привыкла спорить с ним, – виновато опустила я голову.

– Я просто спросил, не грусти. И не вини себя. – Иван поднял пальцем мою голову за подбородок. – Мы все порой совершаем поступки, которые нам кажутся правильными. И лишь со временем понимаем, что можно было сделать по-другому. Но раз так получилось, значит, так было нужно. Всё в жизни нам даётся для чего-то, во всём есть цель. И в этом тоже. И даже в том, что наши с тобой близкие болеют. Кстати, я рад, что познакомился с тобой.

– Я тоже, Иван. – Я ощутила, как жар прилил к щекам. У меня бывали, конечно, любовники. Но ни с кем из них не хотелось разговаривать. И никто не заставлял меня краснеть и смущаться. С молодыми любовниками было всё просто и понятно: мне нужен был секс, а им – ни к чему не обязывающие отношения с обеспеченной женщиной. Но Иван, помимо того что вызывал во мне нестерпимое желание женщины, будил и иные чувства – хотелось смотреть на него, держать за руку, поправлять эту дерзкую чёлку.

Сергей Сергеевич, изучив результаты анализов Галины, попросил через месяц привезти её в больницу. Уже прошло три месяца с момента первичной госпитализации, и ей требовались осмотр, комплексное обследование и коррекция базового лечения.

Я позвонила Галине и предупредила, что забронировала на субботу билеты на поезд для неё и Марка. Поскольку Вадима не было, они могли остановиться у меня. Я надеялась, что, пока Галина будет в больнице, мы с Марком сможем побольше побыть вместе.

К приезду родных закупила продуктов, отпустила Николая, который уже успел подготовить двор к зимовке. Марку приобрела на свой вкус пару свитеров – синий и очень тёплый тёмно-зелёный. По вечерам уже начинало холодать, подступала осень.

– Галочка!

– Надя!

– Тёть Надь, вы всё такая же красивая!

Нашей радости от встречи не было предела. Я придирчиво разглядывала сестру. Галина поправилась, лицо, как она и говорила, округлилось – в целом смотрелась здоровей, чем три месяца назад. Ну а Маркуша, разумеется, подрос и возмужал после лета.

– Это вам, тётя Надя!

Племянник протянул мне самодельную картинку-открытку, очень аккуратно и с фантазией выполненную из подручных летних природных материалов – сухой листвы, желудей, речных ракушек и камней. В причудливом сочетании предметов угадывались берег моря и пара чаек.

– Спасибо, родной! – растрогалась я.

На ужин мы пригласили Женю с Богданом. Подруга приехала с мужем и ведёрком замаринованного шашлыка. Пока Серёжа готовил мясо, мы все дружно общались в беседке. Дети бегали по всему двору и играли, судя по крикам, в войнушку. Мальчики, что с них взять. Собаки, привыкшие видеть одну меня, поначалу истошно лаяли, закрытые в вольере, но постепенно успокоились.

Я обратила внимание, что Жене очень шла вторая беременность. Обычно резкие движения стали неторопливыми, а она вся – какой-то женственной. Её муж Серёжа то и дело мимоходом прикасался к выступающему животику.

– Мальчик, мальчик у нас будет, – обрадовала Женя, заметив мой интерес к её положению.

– Поздравляю, – в один голос сказали мы с Галиной.

Вскоре Женя с мужем засобирались домой, оставив Богдана у нас. Мальчики не захотели расставаться, они сдружились и, пока Марк был в Уссурийске, писали друг другу письма. У Марка компьютера не было, поэтому они пользовались обычной почтой.

В воскресенье мы с племянником отвезли Галину в больницу. Её поместили в ту же палату, где она лежала три месяца назад – это была самая обустроенная рекреация, в которой имелись даже телевизор и чайник. От моей электронной книги сестра отказалась, пояснив, что с удовольствием будет разговаривать с соседками по палате. Марк попросился пожить у Богдана, и с согласия Жени я отвезла его к другу.

Устраивая Галину в больнице, я невольно высматривала по сторонам Ивана. Сердце замирало каждый раз, когда видела мужчин. Но – увы, мы так и не встретились.

Я навещала сестру каждый день, продолжая высматривать Ивана. Галина смущалась и говорила, что ей неудобно, что я трачу на неё столько времени, и что ничего не нужно.

Через две недели сестру выписали до декабря. Конечно, хотелось бы, чтобы они задержались у меня подольше, но Марку нужно было учиться, он и так много занятий пропустил.