Открытки от одиночества - Максим Мейстер Страница 16

Небо как будто и не думало темнеть… Притаилось, чтобы внезапно «выключиться». Там, где я родился, такого «безобразия» не бывает. Солнце садится медленно, нерешительно, словно раздумывая. Мне так больше нравится. А тут ночь наступает быстро. Но я уже привык. Тем более, что звездное небо здесь не в пример нашему, северному, которого и не видно как правило. Здесь ночное небо прозрачное и глубокое, обильно усыпанное звездной пыльцой… Сегодня с Каной мы обязательно будем долго-долго любоваться на это бездонное чудо.

Я успел искупаться и погреться в слабеющих лучах послеполуденного солнца. Теперь сидел и ждал, выводя на песке незамысловатые узоры.

…Едва различимый шум, не гармонирующий с прибоем. Приближается. Да, милая Кани летит… Самолет покружил надо мной, потом отлетел в океан, развернулся и приводнился. Покатился к берегу, быстро сбрасывая скорость.

— Ф-ф-шшшш-х! — Загнутые лыжи-шасси легонько въехали в песок. Как она наловчилась!..

— Привет, Виса! — Кана выскочила из кабины и остановилась, то ли разглядывая меня, то ли давая полюбоваться собой…

Я поднялся. Смотрю на ее лицо, улыбку… Волосы завязаны в пучок, но она, словно читая мои мысли, вынимает заколку… Как всегда загорелая… Светлое платье. Специально для меня, несмотря на неудобства. Кана обычно одевается в джинсовый костюм, в котором похожа на парня. Конечно, на самолете брюки удобнее, а вот для свидания…

— Что это у тебя? — Я подошел, намереваясь обнять, но заметил в руках Каны здоровенный пакет. Или сумка? Как я ее сразу не увидел?.. Наверное, был слишком занят самой Каной.

— Подожди… — Она бросила загадочную ношу на песок и повисла у меня на шее. Потом чмокнула в щеку, спрыгнула и присела рядом с пакетом. — Сейчас покажу. Классная штука… Где-то здесь…

Она что-то нажала, потом дернула, и пакет вдруг зашипел, начав быстро расти. Вскоре перед нами стояло довольно объемное надувное кресло.

— Фу, Кани, почему ты такая неромантичная?! — возмутился я. — Ночное небо, море, песчаный берег и… резиновое кресло!

— А что? По-моему на диване гораздо удобнее слушать шум моря и смотреть на небо, раз ты это так любишь. Я бы лучше в кафе посидела, если честно.

— Пойдем и в кафе, когда замерзнем, — вздохнул я.

— А еще после наших свиданий я неделю песок отовсюду выскребаю.

— Да ну тебя! Один раз искупаться, да и все…

— Это тебе «один раз», потому что у тебя «ежик» на голове, а у меня, как ни как, волос много. Иногда такое ощущение, что крабы в голове заведутся… Ну, Виса, давай на диване посидим? Смотри, какой он широкий и удобный!

— Ладно. — Я первым уселся в кресло и попрыгал. Вообще-то, забавно… Кана засмеялась и бухнулась ко мне на колени. Я обхватил ее правой рукой за талию, а левой за грудь. Легонько поцеловал за ухом…

Она замерла, я тоже… Такое спокойствие и радость. Просто ощущать друг друга… Теперь надо дождаться захода и звездного неба… Уже скоро…

Я начал целовать ее шею. Нежно, едва заметно. Кана не шевелилась. Мои руки сами собой гладили… Левая гуляла по груди и вдруг нащупала что-то маленькое и твердое, чего раньше не ощущалось, и принялась теребить… Правая забралась под платье и… Вот почему я не люблю брюки на девушках… Ой!.. Я сообразил, чем занимаются мои руки и почувствовал возбуждение. Ничего, сейчас пройдет. Я продолжал ласково целовать и гладить Кану. Она немного повернулась и теперь могла отвечать тем же… Вскоре сексуальное возбуждение ушло и осталась только нежность. Чистая нежность ощущения друг друга. Мы не заметили, как стемнело. Прикосновения, поцелуи, ласки… Да, они чисты, когда это не прелюдия к банальному сексу, а самодостаточная нежность. Грубая похоть тает, словно ведьма из сказки, остается только светлое умиротворение…

Впрочем, есть и еще одно условие, без которого почти невозможно преодолеть соблазн превратить нежность всего лишь в слугу животного наслаждения. И это условие — невозможность этого превращения…

Осознанная невозможность, конечно, не физическая.

— Слушай, какой ты зануда, когда начинаешь все объяснять, да еще в самый неподходящий момент! — вдруг воскликнула Кана и даже попыталась отстраниться.

— Подожди, я что, ненароком вслух говорил?! — ошалел я и крепче прижал ее к себе.

— Ой… — Она озадачилась, потом смутилась. — Извини… Мне вдруг показалось, что ты зачем-то начал мне объяснять, почему мы не можем с тобой создать почти-брак…

— Правда?.. Странно. Я ничего не говорил, у меня рот был… занят…

— Зануда и пошляк к тому же! — рассмеялась Кана, но снова прильнула и стала перебирать мои волосы.