Клуб юных вдов - Александра Коутс Страница 16

– Здесь не занято?

Скоро прозвенит звонок на большую перемену. Я пользуюсь тем, что у меня «окно», а в столовой никого нет, и решаю подготовиться к первой контрольной по математике. На привыкание к школе ушло некоторое время, но вскоре я уже втянулась в новый ритм и теперь каждые девяносто минут, как зомби, перехожу от всемирной истории к органической химии, а затем топаю в крыло профподготовки и там изучаю кухни мира. Я пропустила шесть недель этого семестра – уже не говоря о предыдущем, – и когда не зависаю в библиотеке или не штудирую учебники в своей комнате, пытаясь наверстать упущенное, то сижу в классе с каменным лицом и делаю вид, будто уже наверстала.

Я снова начала обедать в столовой, и это большой прогресс. Причем прогресс, главным образом, в том, что остальные чувствуют себя значительно комфортнее, а мне только это и надо. Чем комфортнее чувствуют себя окружающие, тем меньше они будут расспрашивать меня о Ное, о том, как я пережила все это, и о планах на оставшуюся жизнь. И меня вполне устраивает обед в одиночестве за столиком в углу – это важная, но целесообразная уступка.

Конец тем тоскливым перекусам в коридоре положила мисс Уолш. Еще она убедила меня ходить на ее факультатив по творческому письму. Она говорит, что у меня есть потенциал, но мне кажется, что ее просто грызет совесть за то, что в прошлый раз она не сделала все возможное, чтобы удержать меня в школе, хотя тогда у нас складывались неплохие отношения. Как бы то ни было, факультатив дает мне возможность не ходить на физкультуру, так что я против этой идеи не возражаю.

Но сегодня главное – это математика, и я так увязла в производных и дифференциалах, что не сразу соображаю, что кто-то пытается привлечь мое внимание.

– Эй, привет! – снова слышу я голос и поднимаю голову. К своему удивлению, я вижу рядом Юджина.

– Привет, – откликаюсь я, закрывая учебник. – Что ты здесь делаешь?

После суда Юджин и Росс по очереди звонили и писали мне. Но мне все еще было неловко, поэтому я не отвечала. В эсэмэсках они убеждали меня непременно заглянуть на ближайшую репетицию, и так постоянно, из недели в неделю, и я уверяла себя, что вот скоро обязательно загляну. Однако каждый раз, когда наступал вечер воскресенья, под каким-то предлогом оставалась дома. Слишком много уроков. Что-то интересное по телику. На самом же деле я чувствовала себя очень странно. Я понимала, что группе нужно двигаться дальше, но сомневалась, что у меня хватит сил смотреть на это. А вот позвонить Юджину мне следовало бы. Прошло уже несколько недель, а я так и не разобралась, за что мне стыдно сильнее: за то, что в ночь, когда нас арестовали, я вела себя, как последняя идиотка, или за то, что так и не извинилась за свое поведение.

Юджин плюхает на длинный оранжевый стол сумку из искусственной кожи и хлопает по ней ладонью.

– Заменяю учителя словесности, – говорит он. – Я впервые здесь после окончания. Пахнет тут так же.

– Ага. – Я улыбаюсь. – Жареная картошка по-каджунски и гормоны.

У Юджина всегда был очень забавный смех, какое-то глухое буханье, слишком мощное для его хрупкого телосложения.

– Точно, – говорит он и бросает взгляд на мой учебник. – Как оно все? Странно снова чувствовать себя ребенком?

– Вроде того, – отвечаю я. – Погано.

– Ведь тебе осталось чуть-чуть, верно? – пытается он подбодрить меня. – В том смысле, что тебе не надо начинать сначала.

– Может, и придется, – говорю я, указывая на закрытый учебник. – Такое впечатление, будто все написано каким-то шифром, а ключ к нему я забыла.

Юджин кивает и барабанит пальцами по столу. Повисает тяжелая пауза, и слова вдруг сами выплескиваются из меня, как лава.

– Прости, я так виновата, – бормочу я. – В смысле… зря я втянула тебя в неприятности.

Это все моя вина. Я пыталась объяснить им, что ты ни при чем. Делала что могла…

Наконец поднимаю взгляд и вижу, что он улыбается.

– Не переживай из-за этого. – Он пожимает плечами. – Я получил пять часов общественных работ. Соорудил изгородь в государственном лесу. Ерунда.

Я пристально смотрю на него и вижу того тихого, неуклюжего подростка, чью игру случайно услышал Ной. Юджин, который казался гномом рядом со своим неповоротливым контрабасом, тогда принес из дома запись какой-то старой песни Майлза Дэвиса и стал ей подыгрывать. В то время Ной и Росс как раз только задумались над созданием группы и искали музыкантов. Росс считал Юджина чересчур «правильным», это означало, что у того слишком свободные джинсы и слишком чистые волосы. Ной же бился за Юджина с самого начала.

Я рисую темные круги на полях тетради.

– Это не ерунда, – еле слышно говорю я. – Ты же просто пытался помочь.

Юджин пожимает плечами.

– Не надо было лезть не в свое дело. В любом случае, я здесь по другому поводу.

Он открывает сумку и достает рекламную листовку фестиваля – я помню, как в прошлом году собирала по нему материал в сети. Он называется «Местные таланты» и проводится каждую зиму. В нем участвуют группы из Бостона и окрестностей, играющие альт-блюграсс.

– Круто, – как можно беспечнее говорю я. Группа движется дальше, и мне трудно понять, как я сама вписываюсь в этот процесс, трудно понять, что я должна по этому поводу чувствовать.

– Нам нужна твоя помощь, – говорит Юджин. – Росс считает, что нам не по статусу звонить самим. А ты знакома с организаторами – в прошлом году уговорила их, чтобы нам дали выступить на том фестивале на Мысе, помнишь?

Я киваю. Дело было за неделю до свадьбы. Я тогда надеялась, что после выступления нам с Ноем удастся ускользнуть в гостиницу. У нас не было денег на медовый месяц, и я знала, что это – наш единственный шанс выбраться летом с острова. Однако все закончилось обычной палаткой, куда мы набились как сельди в бочку: я, вся группа, еще Симона и какая-то девица с попугаем, которую Тедди подобрал, когда стоял в очереди к торговому шатру. Конечно, романтического вечера на двоих не вышло, зато получилось классное приключение. С группой все становилось приключением.

– Я знаю, что тебе с Симоной стремно, – осторожно говорит Юджин.

– Н-нет, это не так, – сразу возражаю я, запинаясь.