Последний космический шанс - Антон Первушин Страница 16

Циолковского в разработку теоретической базы. Но и потом, когда Циолковский, казалось бы, уже был признан и обласкан советской властью, он все равно оставался на обочине ракетостроения, а многие его рукописи были опубликованы только после краха СССР.

Немецкая ракета «A-4/V-2» на полигоне Пенемюнде (1943)

Другой пример. Советские историки космонавтики во всех трудах старательно обходили вопрос, каким образом Сергею Королёву удалось за год создать тяжелую баллистическую ракету Р-1. В книге Валерия Бурдакова и Юрия Данилова «Ракеты будущего» (1980) мне встретился забавный пассаж: «Создавать невиданную доселе технику предстояло своими силами, и вот 9 августа 1946 года С. П. Королёва назначают Главным Конструктором отдела НИИ, где и начинают проектироваться мощные баллистические ракеты. Непостижимо, но уже в следующем, 1947 году в период с 17 октября по 2 ноября было произведено 11 запусков таких ракет». И впрямь – фантастика! Очевидное достижение советской власти, вырастившей и обучившей такого удивительного самородка. Но на самом деле ничего фантастического или «непостижимого» в этом нет, если знать реальную историю, а не слушать пропаганду. Команда Сергея Королёва и впрямь запускала тяжелые баллистические ракеты осенью 1947 года на полигоне Капустин Яр – только это были ракеты А-4/У-2 конструкции Вернера фон Брауна, собранные в Германии из готовых немецких деталей. Понадобился еще долгий тяжелый период, чтобы осенью 1948 года Королёву удалось провести серию запусков ракет Р-1, которые были почти точными копиями А-4/V^, но изготовленными из отечественных материалов, и эта серия, что примечательно, продемонстрировала ужасающе низкий уровень советской промышленности по сравнению с немецкой: аварии следовали одна за другой. Пришлось на ходу модернизировать подчиненные предприятия, и вот наконец-то осенью 1949 года советская ракета Р-1 полетела. «Непостижимых» чудес в технике не бывает. Даже на освоение немецкого опыта у бюро Сергея Королёва ушел не год, а целых три, а с учетом работы в Германии – больше четырех лет! Почему же советские историки так тщательно скрывали заимствование немецких технологий на первом этапе становления ракетно-космической отрасли в СССР? По очень простой причине – если бы Советский Союз признал заимствование, как это сделали США, то мгновенно дала бы трещину идеологическая доктрина о технологическом превосходстве «самого передового общества». Собственно, зависимость от чужих технологий сохранялась до 1954 года, когда начались работы над межконтинентальной ракетой Р-7, которую со вздохом облегчения можно по праву назвать чисто советским «агрегатом».

Зайдем к проблеме с другой стороны. Допустим, нацистская Германия отказалась от ракетной программы, и знаменитые A-4/V-2 никогда не стартовали, – получил бы тогда Советский Союз лидерство в космонавтике? Думается, что нет. Сергей Королёв всегда внимательно относился к «темам дня», и в октябре 1944 года он предлагает проекты твердотопливных ракет дальнего действия Д-1 и Д-2, потому что видел, какой эффект произвели на руководство и общество боевые действия реактивных «Катюш». Не будь немецкого задела, советское ракетостроение могло пойти по альтернативному пути, сосредоточившись на развитии твердотопливных ракет, которые при всем желании не отвечали требованиям космонавтики.

Опережая напрашивающееся возражение, скажу, что даже без немцев у США был задел, позволяющий им выйти в космос в конце 1950-х годов, и если бы не метания президентов и распыление средств, американский пилот вполне мог стать первым космонавтом. Речь идет о ракетных самолетах (ракетопланах), в конструировании и строительстве которых американские инженеры заметно опережали советских коллег. Хотя практически всю войну в СССР велись работы над ракетопланами (многие проекты реализовывал сам Сергей Королёв), по ее окончании они были быстро вытеснены турбореактивными самолетами, демонстрировавшими более высокие характеристики. А в США этому направлению развития авиации придавали большое значение. Обратимся к истории вопроса. Еще в 1944 году под эгидой командования ВВС, ВМС и крупных промышленных корпораций стартовало сразу несколько программ создания высотных ракетопланов с жидкостными двигателями. Наибольших успехов добились разработчики компании «Белл», сконструировавшие сверхзвуковой ракетоплан Х-1, который стартовал с подвески бомбардировщика В-29. В декабре 1946 года состоялись первые испытательные полеты; причем ракетоплан достиг скорости, близкой к звуковой. Еще через год Х-1 преодолел звуковой барьер. Успех вдохновил конструкторов, и вскоре появился Х-2, который должен был летать при сверхзвуковых скоростях и на высоте 60 км. Первый образец взорвался в воздухе, уничтожив и самолет-носитель. 27 сентября 1956 года второй Х-2 установил абсолютный рекорд скорости движения в атмосфере, превысив три звуковых. При этом сама машина разбилась, а испытатель погиб. Жуткая катастрофа не остановила развитие американских ракетопланов. Параллельно с «Белл» проблемой занялась известная корпорация «Норт Американ» – она победила в конкурсе на создание космического ракетоплана (космоплана), и в ноябре 1955 года приступила к проектированию Х-15, способного развивать скорость выше пяти звуковых и подниматься на высоту 100 км. Испытания начались в июне 1959 года, и космоплан оправдал ожидания: разогнался до шести звуковых скоростей и поднялся на 75 км. На втором этапе предполагалось создать уже поистине космический самолет, и 22 августа 1963 года Х-15 достиг высоты 108 км, преодолев условную границу космоса. К тому времени в космической сфере США уже отставали и, чтобы наверстать упущенное, формально относили пилотов Х-15 к астронавтам, хотя международного признания этот статус летчиков-испытателей так и не получил.

Как видите, невзирая на проблемы, катастрофы и гибель испытателей, американские конструкторы довольно быстро сумели создать авиакосмическую систему, аналога которой у СССР в те времена просто не было. Позднее этот задел стал основой при проектировании «Спейс Шаттл», а сами «шаттлы» послужили поводом для возникновения программы «Буран». Стратегическое лидерство США в этом вопросе неоспоримо.

Американский сверхзвуковой ракетоплан «X-1»

Впрочем, так же было и по другим направлениям. США первыми на открытом международном уровне заявили, что собираются запустить искусственный спутник Земли. Затем была озвучена программа полета первого американца в космос. Позднее – принята программа полета на Луну. Остряки, наблюдавшие за космической «гонкой», писали, что США только болтают, а Советы делают. Наверное, эти остряки сильно удивились бы, увидев многочисленные докладные записки Сергея Королёва, в которых он раз за разом обращался к руководству страны с просьбой поддержать, одобрить, профинансировать тот или иной его космический замысел, причем каждый раз со ссылкой на аналогичные намерения США.

Тут мы переходим к нашему второму киту – мифологеме о целенаправленной поддержке советским правительством космической отрасли. Она сложилась в условиях активной пропаганды, но, заметим, далеко не сразу, а только после успешного запуска «Спутника-1», когда прорывное достижение стало очевидным всему миру. При этом сила пропаганды столь велика, что многих, даже сведущих, людей трудно переубедить в обратном, а именно: что космонавтика как таковая по-настоящему интересовала советское руководство в очень короткий период времени.