Исповедь гейши - Радика Джа Страница 16

Я узнала про смерть Томоко только через полгода. Устав ждать звонка, я решила навестить ее сама. У меня сохранилась визитка, которую Томоко дала мне при первой встрече. Там было несколько телефонов и адрес. В один прекрасный день, отведя сына в школу и оставив дочку на попечение местной бабушки-обакан, я села на поезд до Сибуя и с карточкой в руке отправилась искать офис Томоко.

Придя по нужному адресу, я не поверила своим глазам. Вместо серого и безликого офисного здания, которое я ожидала увидеть, передо мной высился один из тех роскошных домов, в которых обычно живут иностранцы, — пятнадцатиэтажное здание из стекла и бетона. Прозрачный куб вестибюля выдавался на улицу, и я разглядела стену из итальянского мрамора, у которой виднелась стойка с человеком в форме. Беспомощно взирая на кнопки рядом с автоматической дверью, я пыталась угадать, на какую жать, чтобы попасть к Томоко, когда дверь вдруг открылась, пропуская выходящего из дома мужчину. Не колеблясь, я вошла, воспользовавшись моментом. Внутри вестибюль выглядел еще шикарнее. В большой стеклянной витрине сооружен японский сад камней с деревцем сакуры и настоящим маленьким ручейком. Напротив стояли два белых кожаных диванчика. Я была потрясена, но ничуть не смутилась. Ко мне подошел человек в черном костюме и, совсем как в отеле, поинтересовался, не может ли он чем-нибудь помочь. Я вынула из кармана карточку Томоко.

— Мне нужна компания «Ямада холдингс».

Взяв у меня сильно потрепанную карточку, мужчина с уважением посмотрел на нее.

— С кем именно вы хотите встретиться? — осторожно спросил он. — Вам назначено?

— Я пришла к Томоко Охара. Это моя подруга, — нетерпеливо пояснила я. — Только она забыла назвать мне код.

Консьерж был хорошо воспитан. Он не проявил никаких эмоций.

— Она была вашей подругой? — переспросил он, опустив глаза. — Мне очень жаль…

Сначала прошедшее время меня не насторожило. Но когда он взглянул мне в лицо, я поняла. Все вокруг вдруг завертелось, как воздушные змеи в небе, — кожаные диванчики, сад камней, журчащий ручеек. Очнулась я на белом диване со стаканом воды в руке. Ручеек и камни вернулись на прежнее место и выглядели, как и положено дзэн-буддистским атрибутам — безмятежно и отрешенно. Легкий ветерок слегка шевелил листья сакуры.

Томоко умерла. Слова эти вертелись у меня в мозгу, словно мантра. Она ушла от нас. Не уехала в отпуск или сменила квартиру, а навсегда ушла в мир иной. В моем телефоне больше не зазвучит ее вкрадчивый голосок, спрашивающий, какие у меня планы на завтра. Никогда не встретимся мы у метро и не пойдем вместе по залитой солнцем улице. Я смотрела на аскетический сад камней, ощущая в своем сердце такую же пустоту.

— С вами все в порядке? — услышала я встревоженный голос консьержа. — Может быть, еще воды принести?

— Нет-нет. Извините за беспокойство, — произнесла я, поднимаясь, чтобы идти.

— Простите, я думал, вы знаете. Мистер Ямада сказал, что сегодня придут за ее вещами, и просил отдать ключи. Я решил, что это вы и есть.

Я поняла, что он что-то заподозрил — как же можно не знать о смерти подруги? — и поспешила объяснить свое неведение.

— Видите ли, я недавно родила ребенка и немного оторвалась от мира. Когда она перестала отвечать на мои звонки, я забеспокоилась и решила прийти к ней сама.

— Понимаю, — кивнул он и немного расслабился.

Я молча стояла перед ним, и он, сжалившись, заговорил:

— Мисс Охара была такой красавицей. Мы все пережили шок, особенно мистер Ямада, он в ней души не чаял, — покачал головой консьерж. — Знаете, он никому не давал прикасаться к ее вещам. Приходил в ее квартиру и сидел там — иногда несколько минут, а порой и больше часа. Можете себе представить, такой важный господин, директор огромной компании — и так убивается из-за женщины! Правда, все знали, что она на особом положении, да еще такая красавица! До сих пор не могу понять, почему она…

Он запнулся на полуслове, бросив на меня тревожный взгляд.

— Мне тоже непонятно. Как это случилось?

— Она бросилась под поезд в Хасиодзи.

— Хасиодзи? Но это же так далеко отсюда.

Проникнувшись ко мне доверием — все-таки молодая женщина, да к тому же подруга умершей, — консьерж совсем разоткровенничался:

— Вот и я удивляюсь, — грустно покачал он головой. — Должно быть, у нее был роман с женатым мужчиной. И зачем ей было связываться с таким, когда Ямада-сан ничего для нее не жалел. Хочешь в Париж — поедем в Париж, хочешь новую шубку — выбирай любую.

У меня все внутри похолодело. Значит, Томоко была любовницей старого богатого бизнесмена. Она уже давно не работала, а жила здесь, в стеклянной клетке под небесами, возможно, роскошной, но не слишком отличающейся от моей.

Я громко рассмеялась, но смех вышел каким-то неестественным и резким. Консьерж замолк на полуслове и с недоумением взглянул на меня.

Быстро справившись с собой, я виновато улыбнулась:

— Простите, я просто никак не могу в это поверить. Она приходила ко мне в больницу, когда я родила ребенка, и с тех пор я больше ее не видела.

— А где вы рожали? — с улыбкой поинтересовался консьерж. Разговор о детях его немного успокоил.

— В «Сейбу Баён» на Меджиро, — соврала я. В больнице «Сейбу» родилась я, а не моя дочь.

Внезапно мне в голову пришла идея, и я положила руку на плечо консьержа.

— Скажите, а можно мне зайти в ее квартиру? Я когда-то одолжила ей жакет… это подарок мужа, и он все время спрашивает, почему я его не ношу.

Консьерж мгновенно отпрянул. На его лице я прочитала отказ. Но это был мой последний шанс выведать секреты Томоко. Мне страшно хотелось увидеть, как она жила.

— Ну, пожалуйста, — взмолилась я, протягивая к нему руку с обручальным кольцом.

Увидев кольцо, он заколебался. Я снова уронила руку ему на плечо и выдавила из себя несколько слезинок. Его сопротивление было сломлено. Я почувствовала, как обмякла его рука.

— Ладно. Но только на минутку, и ничего там не трогайте. Возьмите свой жакет и сразу же обратно.

— Ну разумеется. Спасибо вам большое.

Он даже любезно вызвался меня проводить.

— Ее квартира на одиннадцатом этаже, — сообщил он.

Сейчас я увижу квартиру Томоко. Я не могла поверить своему счастью. Когда мы поднялись на лифте, консьерж вручил мне ключ и показал, куда идти.

— Номер 1106 прямо по коридору. Повернете ключ два раза по часовой стрелке.

Я снова поблагодарила его и подождала, пока закроется дверь лифта.

Коридор был устлан серо-коричневым ковром с геометрическим рисунком. В сочетании с голубовато-серыми стенами это создавало впечатление какой-то мужской солидности. Раньше мне не приходилось бывать в таких огромных многоквартирных домах. Интересно, что здесь за жильцы? Знали ли они Томоко? Может быть, у нее здесь остались друзья? Или даже любовники? Меня так и подмывало постучать в двери и выспросить соседей. Но коридор был пуст и неприветлив. Казалось, за этими дверьми никто не живет, а сами они не более чем декорация. Стояла гнетущая тишина. Я представила, как по коридору идет Томоко, скользя взглядом по закрытым дверям. Наверное, ее раздражал этот толстый ковер, поглощающий звук шагов. Хотелось ли ей закричать, чтобы кто-нибудь наконец открыл дверь?