Пение птиц в положении лежа - Ирина Дудина Страница 16

Таков и взрослый интеллигент — без вынесения в бумажный мир он не может полноценно ощущать себя в реальном мире и не может прибирать этот мир к рукам.

Красота и польза

Кот безошибочно среди овощей на кухне выбирал себе хвостатую свёклу и самозабвенно гонял её по квартире, таскал в зубах, подпрыгивая и распушая хвост. Это был кот с правильными врождёнными инстинктами.

Но однажды на даче он повстречал настоящую мышь с двумя мышатами, которые направлялись куда-то к себе в нору. Инстинкт подсказал коту — что вот она, долгожданная встреча, и наступила, встреча, к которой всё детство он готовился и для которой тренировался. Но мышь вдруг оскалила зубы, сделала страшную морду и противным голосом страшно заверещала и даже неприятно боком запрыгала. Кот изумился и не стал трогать мышь.

Вот как сильна оказалась любовь к детям у простой скромной мыши. Она не постеснялась скорчить отвратительную морду, чуждую своей природе и полу, — и это спасло её и её детей от гибели.

Бывают случаи, когда не стоит думать о пристойности и благообразии. Бывают случаи, когда внешности не следует доверять, а лучше попробовать на зуб.

О победе интеллигента

Кот Кузя был интеллигент — от ушей до кончика хвоста, жидковатого, правда. Мягкие, деликатные манеры, доброжелательность, склонность к мечтательности, плохой аппетит и слабые нервы — всё в нём выдавало интеллигента за версту. Деревенские коты, любящие плотно покушать, а также грубые плотские развлечения, недолюбливали и презирали Кузю, а при случае били и гоняли его. Деревенские кошки пытались соблазнить мечтательного кошачьего юношу — но напрасно. Его сердце стремилось к чему-то иному, хотя в глубине своего мохнатого тела он страдал от своей слабости.

Однажды он спал в доме, на хозяйском диване. В это время к хозяину пришёл приятель с огромной старой овчаркой. Кузя в этот момент открыл глаза и от ужаса тут же прикрыл их, а потом взвился на шкаф, судорожно пытаясь забиться в узкую щель. Собака даже его не заметила и вышла с людьми вон из дома. Кузя тем временем изучил врага, что-то смекнул, а потом осторожно пробрался за людьми в сад. Там он собрал всю свою силу кошачьей воли и из-за кустов клубники стал смотреть на собаку. Собака случайно увидела Кузьи глаза, устремлённые на нее, — и испугалась не на шутку. То ли она сама была старым интеллигентом и ей стало стыдно, что она гуляет по чужому, нарушая святость границ, то ли Кузя ей показался мелким, но чрезвычайно опасным сумасшедшим, но она поджала хвост и, осторожно кося глазами, мелкими шажками побежала прочь. Кузя, нагнув голову к земле и испуская по капле глазами страшную свою кошачью силу, бежал по параллельной дорожке. Взгляд у Кузи был как острие клинка, которое гнало и гнало прочь с участка застенчивую собаку.

И у интеллигентов случаются победы над очень крупным и сильным противником. Особенно если это тоже интеллигенты.

Интеллигент и опасность

Как всем интеллигентам коту Кузе было тесно в узком своём домашнем кругу, его манило неизведанное. Он любил совершать путешествия с хозяином по дачным дорогам. В первый свой вояж он отправился с задорным и важным видом. Он бежал возле хозяина, победоносно и изумлённо осматривая окрестности. Но радостная его восторженность вскоре была омрачена. То собака бешено набросится, то чужой кот прогонит со своей части дороги. Но Кузя всё равно считал почётным долгом сопровождать всюду своего хозяина. Но теперь он это делал по-своему, по-кошачьи — осторожно пробираясь по густой траве или по канаве вдоль дороги, предпочитая не попадаться лишний раз на глаза какому-нибудь бдительному зверю.

Но однажды всё-таки его засекла одна собака. Оказалась она ужасно свирепой до котов. Она злобно набросилась на Кузьму, загнала его на берёзу и так отвратительно подпрыгивала и скалила зубы, будто смерти жаждала своему пленнику. Кузя из последних сил удерживался на гладком стволе слабыми своими городскими когтями. Тут вышла хозяйка участка. Она страшно разозлилась, что на её территории висит на берёзе кот и дразнит её собаку. Она стала даже подстрекать собаку к более решительным действиям. Но потом сжалилась, подошла к берёзе и захотела помочь бедняге слезть с дерева.

Тут уж в Кузю вдруг словно бес вселился. Настрадавшийся, истеричный, весь в ожидании гибели от поганой собаки, он вдруг с остервенением прыгнул на хозяйку, целясь ей прямо в глаз. Промахнулся, повис когтями на её виске. К остервенелому лаю прибавился дикий крик окровавленной хозяйки и нервные вскрики Кузи. Коту удалось удрать.

Не будите в интеллигенте зверя. Сам он слаб. Но реакция его бывает непредсказуема.

Кузя той осенью сгинул навсегда. Слишком много страстей пробудил.

О развлечении мальчиков

Мальчики срывали ягоды с бестолкового куста. Кажется, японского, кажется, называемого «снежник». Ягоды действительно напоминали слипшиеся комки снега — белые, как бы хрустящие внутри, неровной формы. Наверное, предназначение этих ягод — создать среди чёрной слякотной осени предвкушение белой хрустящей зимы. Мальчики срывали шарики, бросали на чёрный асфальт и топтали ногами. При этом раздавался хлопающий звук и, вместо аккуратного шарика, на дороге оставались неопрятные пятна.

Цель мальчиков — объёмы превращать в плоскость? Белое — в грязное? Форму в бесформенность? Лишь бы хлопок получался погромче.

Об играх мальчиков и девочек

Девочки сильно в детстве отличаются от мальчиков.

Мальчики любят подбирать палки. Одни мальчики — толстые и короткие. Другие — длинные и тонкие. Некоторым подавай прутья с загнутыми кончиками. От чего зависят их пристрастия? Трудно понять. Старший любит таскать огромные дубины. Найдёт целый сук — до трёх метров длиной, с толстым основанием — и тащит, как медведь. «Брось», — говорю. Не бросает, кряхтит, но тащит. Младший любил сначала очень длинные тонкие ветви. Или, на худой конец, длинные тростинки с кисточкой на конце — тоже до 3 метров. Потом стал ветки обрабатывать, обламывать ответвления, и готовым прутиком сечь крапиву.

Девочки — другие. Им подавай куколок, человечков. Играют, и никто им не нужен. У моих знакомых двухлетняя девочка так самозабвенно играла, что они её одну оставляли на 6–7 часов. Уйдут — играет. Поест во время игры, покормит кукол, пописает, посмотрит видик. Придут — играет, разговаривает, поёт, танцует с куклами, на родителей смотрит как на помеху. Я тоже такая была.

А мальчики всё ноют. Всё их надо развлекать. Виснут, цепляются, будто стержень какой из них вынут. На минуту их не оставишь. Ты в туалет — и они скребутся под дверью, как будто навек от них ушла. Ты — у телефона, и мальчик уже лезет тебе по ноге наверх, ревнует. Так тяжело, всё надо что-то придумывать, чем-то завлекать. Они уже привыкли к вялому темпу моих игр. Однажды разрезвилась, стала на улице в прятки с ними играть, бегать. Они обрадовались, развеселились. Старший, догоняя, спрашивает с опаской: «Ты что, водки выпила, да?» Как это выглядит — не знает, но по-другому объяснить долгожданную резвость мамы не может.

Мальчики питаются мамой, хоть и примеряют для себя средства, как совершить экспансию в этой жизни пограндиознее. А девочки самодостаточны. Было бы что-нибудь рядом человеческое, которое можно переставлять.