Как поджарить цыпочку - Нина Килхем Страница 16

Дэниел поставил стакан и склонился над Тиной. Он сжал ладонями ее крепкий зад и почувствовал приятное возбуждение. Потом скользнул рукой вдоль тонкой талии к тяжелым грудям, большим, восхитительным и твердым.

Карим заглянула в пластиковое ведерко для охлаждения бутылок. Там сидела маленькая серая мышка. Карим улыбнулась и легонько погладила ее пальцем, потом подняла за хвостик. Лежавшая в клетке Медея шевельнулась и с интересом поглядела на пищащего зверька. Карим положила мышку на песок, рядом с хвостом Медеи. Хвост дернулся, обвил несчастного грызуна и начал его душить. Карим, всегда такая невозмутимая, отвела взгляд.

Она поймала выражение своего лица в овальном зеркале напротив, подошла к зеркалу. Широко раздула ноздри. Перекинула волосы с затылка на лицо и смотрела сквозь них, как через занавеску. Она себе нравилась. Точно в стиле журнала «Вог». Карим широко открыла рот – получилась беззвучно вопящая пленница в волосяной клетке. Могла бы стать неплохим модельером, подумала она о себе. У нее есть идеи.

Вдруг она рывком отбросила волосы назад, надула тонкие губы, выпятила грудь и покрутила тощими бедрами.

– Эй, ты, – промурлыкала она. – Эй, тебе нравится? – Она приспустила шорты. – Хочешь этого? Или этого? – Она задрала майку. Обнаружилась костлявая грудь. Карим нахмурилась. Снова спустила шорты. – Вот та-а-ак. Вот та-а-к, – нежным голоском ворковала она зеркалу, все ниже спуская шорты и трусики. Потом повернулась и выставила зад.

Она отшвырнула шорты, нагнулась, коснулась руками пальцев ног и, повернув голову назад, посмотрела на себя в зеркало. Потом распрямилась, скакнула к кровати и упала на нее, как распростерший крылья коршун на добычу. Выпятила зад, закрыла глаза и погрузилась в свою любимую фантазию – она лежит в мерно крутящейся массе масляно-помадного соуса, а сверху незнакомый мужчина посыпает ее толченым миндалем. Потом он берет в руки огромную чашу со взбитыми сливками. «Хочешь этого? – завывает он. – Этого хочешь?»

– Карим? – послышался из-за двери голос матери.

Карим ойкнула, перевернулась и с грохотом свалилась с кровати.

– Карим, можно войти?

Карим схватила шорты, висевшие на голове ее плюшевого медведя. Натягивая их, запрыгала к двери, но по дороге ударилась голенью об угол кровати.

– О-ох! – она согнулась пополам, зажимая порез. Шорты застряли на коленях.

– Карим! У тебя все в порядке? – дергала дверь мать.

Карим рывком натянула шорты – ноготь на большом пальце руки обломился под самую кромку.

– О-ох!

– Карим!!!

Сунув кровоточащий палец в рот, Карим подскочила к двери и резко распахнула ее.

– Что?

– Чем ты здесь занимаешься?

– Ничем.

Мать, пытаясь догадаться, испытующе смотрела на нее. Ни один мускул не дрогнул на пылающем лице Карим.

– Я записала тебя к врачу.

– Ой, я тебя умоляю.

– В четверг днем. Тебе придется уйти с уроков пораньше – другого времени не было.

– Да не нужен мне…

– Он – диетолог. Хочу услышать, что он скажет.

– Значит, врач – мужчина?

– Других не было. Но он тебе понравится. Молодой. Голос как у двенадцатилетнего. К тому же иностранец.

– Прекрасно. – Карим захлопнула дверь и рухнула на кровать, пытаясь унять дрожь во всем теле.

Дэниел натягивал носки. Тина взглянула на часы. Полдесятого. Боже, дня как не было. Они до самого вечера занимались любовью, ели, пили и спали. В основном спали, раскинувшись на ее раскладном диване, как два распоследних пьянчуги. В голове у нее стучало, во рту пересохло, волосы… ох, лучше не смотреть. Тина потянулась. Все мышцы болели.

– Я, кажется, умираю.

Дэниел хмыкнул. Встал, пригладил волосы, с шумом выдохнул.

– Ненавижу спать и бегать, – сказал он.

Тина передернула плечами под длинной футболкой и пошла за ним к двери. По дороге наступила на оставшуюся после их пира пустую бутылку шампанского, поскользнулась и чуть не упала, но Дэниел успел ее подхватить. Она хихикнула, уткнувшись ему в шею.

– Ну, – сказал он, быстро поцеловав ее в губы.

– Ну, – сказала она, поцеловав его в ответ.

– Я тебе позвоню, – сказал он.

– О'кей, – с застывшей на губах улыбкой ответила она.

И он ушел.

Тина осмотрела комнату. В раковине разбитый стакан. В обивке дивана крошки низкокалорийных чипсов. Картонка из-под китайского бессолевого обеда перевернулась, и кисло-сладкий соус лужей вытек на ее свитер.

Черт. Она подняла свитер. Ярко-оранжевое пятно красовалось прямо посередине груди. Тина скомкала свитер и швырнула его в угол. Посмотрела на часы. Когда она в последний раз употребляла белковую пищу?

Выйдя на улицу, Дэниел оглянулся на окна Тины и, облегченно вздохнув, забрался в машину. Господи, он сделал это. Правда сделал. Разделся, улегся в постель с другой женщиной и сразу вошел. Потом вышел, снова вошел, а потом кончил. По полной программе. Господи. Чувствовал он себя замечательно. Именно это его и пугало. Чувство вины, конечно, присутствовало, что уж говорить, но возбуждение не уходило. Адреналин все еще по-ослиному брыкался в его теле. Теперь он принадлежит к клану. Дэниел прибавил скорость. И технически вроде бы выполнил все неплохо. Ну, может, в первый раз все произошло слишком быстро. Да ладно, этого можно было ожидать. Такого возбуждения он не испытывал с… Черт, когда же это было в последний раз? Слава богу, он не заставлял ее ждать, быстро приходил в боевую готовность. Какое у нее тело! Крепкое, потом нежное, потом опять крепкое. А как извивалась…

Дэниел припарковал машину в пяти кварталах от дома. Так лучше, философски подумал он, потому что парень в его штанах все никак не мог успокоиться. Холодный воздух остудит его пыл. Он вставил ключ в дверь и замер. Проверил, не осталось ли на одежде подозрительных волос. Обнюхал себя, чтобы убедиться, что от него не пахнет чужими духами. И вдруг ужас сдавил ему горло. А что, если Джасмин стоит прямо под дверью? Ждет. Догадалась обо всем. Со лба скатилась капля пота. Что-то его свидание дурно попахивает. Дэниела замутило. Он повернул ключ и медленно, не дыша, открыл дверь. В прихожей никого не было. Он прокрался внутрь. Не дыша, прислушался. Ничего. Только горела под потолком лампа, приветствуя его возвращение домой. Дэниел выдохнул и улыбнулся. Позабыв страх и похлопывая себя по животу, он направился к холодильнику.

Войдя в кухню, он обнаружил жену сидящей с остекленевшим взглядом за заваленным посудой столом. Само по себе это не было бы странным, если бы не боевая раскраска у нее на лице – на щеках красовались полоски шоколадного крема.

– Джасмин?

Молчание.

Дэниел похлопал ее по плечу. Она взглянула на него, будто проснувшись. Стерла крем и слизнула его с пальца.