Жизнь в красном - Венсан Уаттара Страница 16

Он ласкал мою грудь. По телу разлился жар. Волоски на моем теле вздыбились больше, чем тогда, когда я сама ласкала себя после фильма, который мы смотрели по телевизору у деревенского учителя Марибо. Мне казалось, что мир больше не существовал, что в нем не было никого, кроме нас двоих и этих ласк, которые заставляли меня дрожать от удовольствия. Это было сильнее меня, писатель. Я преступила запрет, который не позволял женским рукам прикасаться к драгоценному нерву мужчины. Да, я сделала это с Сие и почувствовала в себе плод нашей долгой дружбы, плод, который приводил в экстаз. Сие застонал. Меня охватил опьяняющий жар. Крик невообразимого удовольствия вырвался из моей груди.

Так я впервые испытала оргазм, мое первое незабываемое счастье. Мне сделали обрезание, но, несмотря на это, я испытала оргазм. Было так приятно узнать, что в любви продолжается жизнь, что она пробуждает наше тело и заставляет его дрожать, как тростник на ветру… Мне отрезали часть клитора, но любовь сделала так, что я вместе с Сие взлетела и попала в божественный рай. Но недолго я оставалась в бездне наслаждения. Запах земли вновь вернул меня к жизни.

Сие шептал мне что-то, его губы почти касались моих. Он сказал мне так, как никогда раньше не говорил:

— Я люблю тебя, Йели.

Его голос был слаб. Это был уже не тот голос, который я знала раньше — мужественный и уверенный. Это был нежный, покорный голос. Я почувствовала, что он любит меня еще больше. И я тоже шепотом сказала ему, что люблю.

Он улыбнулся и указательным пальцем провел по моим губам. Мы улыбнулись и крепко сжали друг друга в объятиях. Потом он отстранился от меня.

— Пойдем, — сказал он, поднимаясь, — уже поздно. Наши родители будут беспокоиться.

В этот момент я подумала о Сами, и две крупные слезы покатились по моим щекам. Я плакала, как плачут люди, совершившие страшную ошибку, как будто слезы могут ее исправить.

Я подумала: «Я занималась любовью в кустах, да еще с сыном своего мужа. Что со мной теперь будет?»

Мне было страшно, хотя единственными свидетелями нашей любви были деревья да птицы, ищущие в кустах ночного убежища. Зачем страдать, если мой Дух протеста избавил меня от страданий?

Но проблема была в моем Духе подчинения. Он был суров со мной. Он упрекал меня в неповиновении, в измене: «Ах! До чего же ты порочна и ужасна! Как ты осмелилась сделать это с сыном твоего мужа?» — упрекал он меня без устали.

Я плакала, потому что меня уже начало настигать наказание за то, что я переспала с сыном своего мужа. О!.. Кто мог понять меня? Со мной был только Сие. Он спросил меня:

— Почему ты плачешь?

— Мы занимались любовью в кустах. Мы нарушили запрет.

— Не плачь. Это останется в тайне.

— Да, но по обычаю в этом случае нужно признаться во всем мужу, чтобы смерть не настигла нас. Но как это сделать?

— Этого не случится, пока я жив, — сказал мне Сие. — Мы уедем далеко от деревни.

Его слова немного успокоили меня. Я положила голову ему на грудь, и мне стало спокойно. Я до сих пор помню это спокойствие. Я всю свою жизнь буду помнить этот вечер. Он был прекрасен, в этот вечер я впервые познала оргазм с мужчиной своей жизни… несмотря на то, что он был сыном моего мужа. Ко мне вернулось забытое ощущение, я наконец примирилась со своим телом и с самой собой.

Выпала ароматная вечерняя роса. Тени деревьев чернели в темноте. Мы вышли из нашего тайного места. Я шла за Сие, мы быстрыми шагами возвращались в деревню. Шло время, и будущее готовило продолжение нашей любовной истории, слушай же, писатель, если у тебя осталось еще немного терпения для рассказов такой старухи, как я.

* * *

Дома нас встретил лай собак, которые узнали наши шаги. Когда мы вошли во двор, вид у Сие стал грустным, а я готова была расплакаться. Я силилась улыбаться в ответ на радушный прием. Сами ликовал от радости и благодарил предков. Ини принесла нам попить.

Освежившись, мы помылись, чтобы смыть землю, прилипшую к ногам. Стемнело, наступила ночь. Темнота успокоила нас. Мы были переполнены любовью, которая росла и крепла каждый день от рассвета до заката. Мы засыпали чудесным сном — удел тех, на чьем жизненном пути встретилось большое счастье. Мы преодолели препятствия, которые мешали нам любить друг друга в полном смысле слова. Мы нарушили запреты, чтобы укрепить нашу любовь. Мы были похожи на два подсолнуха, приветствующих восходящее солнце, чтобы очнуться от долгого кошмарного ночного сна. Наши встречи стали привычкой, которая позволяла мне убежать из тюрьмы супружества. Мы с нетерпением ждали встреч в поле или в кустах.

Постепенно я научилась вызывать в мужчине желание, я покончила со стыдливостью, которая мешает в полной мере подарить ему радость. Теперь я знала, как возбудить Сие, и ему это нравилось. Я поняла, что два любящих друг друга человека должны в этом смысле понимать друг друга.

Еще я научилась соблазнять улыбкой и телом. Я знала тело Сие. А он знал мое тело.

Мы прекрасно понимали друг друга и были бесконечно счастливы.

С Сие моя жизнь наполнилась счастьем, но я не могла больше жить и с отцом, и с сыном. Мне хотелось как можно быстрее уехать из деревни. Представляешь ли ты, писатель, каково женщине жить одновременно с двумя мужчинами, с отцом и сыном? На самом деле, это и есть жизнь, она такая, какая есть, со своими радостями и горестями, нелепостями и противоречиями. Главное, это жить так, как ты хочешь. Перед тем как рассказать тебе продолжение, позволь мне отдохнуть немного. Отдых — тоже часть нашей жизни. Сказав это, она оперлась одной рукой на подлокотник кресла и встала, распрямив болевшие ноги.

— Ай! — стонала она, проводя рукой по пояснице. — Старость — ужасная болезнь.

Она, покачиваясь, направилась к дому. В этот момент мне в голову пришли слова одной знаменитой женщины: «Жизнь — это приключение, осмелься на него. Жизнь — это любовь, радуйся ей».

Через несколько минут она вернулась и пригласила меня к столу. Нам подали рис с копченой рыбой, мы с удовольствием съели его.

После обеда мы вернулись в тень мангового дерева. Она сказала:

— Теперь мы можем продолжить мою историю.