Лысая гора - Сергей Головачев Страница 16

Ветер на Лысой горе живёт своей собственной жизнью. Здесь он – Вихор, здесь он – бог Стрибог. Он постоянно разговаривает с вами на своем языке – языке ветра. Но не каждому удаётся понять, что же он хочет вам сказать.

Иногда он бывает резок и неистов, иногда безмятежен и ленив. Вот он заигрывает с верхушками деревьев, полностью игнорируя нижние ветки, а вот лихо проносится понизу, заставляя верхушки молчать.

Иногда он отсутствует, полностью уйдя в себя, а иногда просто над вами издевается. Вот рядом на пригорке стоят две осины. На одной из них все листья дрожат до единого, а на другом – полный штиль – ни один листочек ни шевельнётся. Попробуйте догадаться, что это означает?

Впрочем, главная задача Стрибога заставить именно вас дрожать на Лысой горе, как осиновый лист. Лёгкое дуновение ветерка, колыханье серёжек на берёзе, – и вот вы уже волнуетесь непонятно отчего. Вот он подул сильнее, зашелестел, зашумел в ветвях, – вам становится слегка не по себе. Но когда он вдруг закружится перед вами, завивая листья в воронку, при полном штиле вокруг – это наверняка вызовет у вас тревогу.

Вы отойдёте в сторону, влево, вправо, назад, но он не отстанет от вас ни на шаг. И эта игра его с вами приведёт вас в явное смятение. Когда же он начнёт в открытую преследовать вас, – вот тут вас уже охватит настоящая паника.

Вы попытаетесь скрыться от него за могучим дубом, но именно под ним вам станет ещё страшнее от его зловещих завываний. Стрибог придёт в такую ярость, что станет расшатывать вековой дуб из стороны в сторону, призывая на помощь Перуна. А когда тот внезапно с треском разорвёт у вас перед глазами небо, ослепляя молнией, а затем оглушая громом, вот тогда вы уж точно затрепещите от ужаса.

Поднимаясь по тропинке, Майя вскоре замечает, что шум от трассы исчезает вовсе. Она с Живой словно попадает в яму между двумя возвышенностями, куда не доходит ни звука. Неба в Русалочьем яру почти не видно. Сомкнутые кроны дубов, грабов и грабовой поросли закрывают собой всю синеву. Редкие солнечные лучи пробиваются сквозь лиственный покров.

Склоны оврага укрывает пёстрый ковёр первоцветов. Белым цветёт ряст, жёлтым – анемоны, голубым – пролески, а фиолетовым – фиалки.

Перекрикиваются друг с другом иволги, щебечут воробьи, постукивают дятлы. Дожидаясь ночи, спят в своих дуплах совы. Нетопыри прячутся в щелях под отставшей корой.

– Я просто оживаю, когда захожу сюда, – радостно восклицает Жива.

– Да, здесь так легко дышится, – Майя вздыхает полной грудью.

– Хотя считается, что именно здесь самое опасное место Лысой горы, – пожимает плечами Жива. – Сюда, как бы стекается всё тёмное, что есть на вершине.

– Опять ты начинаешь меня пугать, – обижается Майя.

Жива улыбается:

– Хочешь, я покажу тебе, чему уже научилась.

Присев на корточки, она подводит руку к травинкам, и те вдруг начинают колыхаться, словно от ветерка. Майя замечает странность, ветра нет – а травинки колышутся, причём – только возле руки Живы.

Жива поднимает руку к ветке осины и там, где проходит её рука, листики начинают вибрировать – дрожать, как осиновые листики.

– Ничего себе, – удивляется Майя.

– А теперь попробуй провести рукой ты, – говорит Жива.

Майя проводит рукой, и листья под её рукой, на удивление, также начинают вибрировать. Хотя и слабо.

– Вот видишь, у тебя получается, – говорит Жива, – значит, ведьмой тебе точно быть. А попробуй теперь крикнуть: А! Только со всей силы.

Майя со всей силы кричит: а-а-а, но крик у неё получается каким-то глухим, отрывистым и невыразительным.

– А теперь послушай меня, – говорит Жива и, вдохнув полную грудь воздуха, начинает орать:

– А-а-а-а-а-а!

Орёт она с такой силой, что уши закладывает. По листве проходит движение, ни с того ни с сего поднимается вдруг ветер, да такой сильный, что от порыва вздымаются ветки и возносится кверху чёрный пластиковый кулёк. В верхушках деревьев явственно гудит:

– У-у-у-у-у-у!

Кулёк летает там, как птица. Через минуту ветер стихает так же неожиданно, как и начался, и кулёк опускается на землю.

– Жуть, – впечатлённая услышанным, Майя некоторое время идёт молча, – представляю теперь, как ты кричала, когда к тебе пристали те трое придурков.

– Ну, тогда я верещала так, как будто меня резали. Естественно и вихрь возник соответствующий.

Перед ними, нависая сучьями над тропинкой, лежит чёрный высушенный скелет мёртвого дерева.

– До сих пор лежит…

– А куда ему деться, – говорит Жива, – тот момент я никогда не забуду. Когда оно на них повалилось, они рванули так, что только пятки засверкали.

##Внезапное ускорение назад, сдвиг###, – и чёрный скелет граба в обратной ретроспекции поднимается с земли и становится на место. А возле него оказываются трое парней, которые с удивлением смотрят на орущую Живу, на появившийся невесть откуда ураганный ветер, поднявший в воздух опавшие листья и вовсю раскачивающий верхушки деревьев. Парни в ужасе убегают, а надломленный посередине иссохший граб с треском падает на то самое место, где они только что стояли.