Жизнь удалась - Андрей Рубанов Страница 16

Сегодня она ехала не просто медленно. Очень медленно. Шел мелкий дождь, а она боялась мокрой дороги. Кроме того, организм еще вчера дал ей понять, чтоб ждала месячных. Болел живот, и очень хотелось есть. Постоянно, непрерывно хотелось есть. Желательно – сладкое. Желательно – в больших количествах.

Однако ни недомогание, ни тем более утомляющая глаза серая водяная взвесь меж серым небом и серым асфальтом не так мучили ее, как страх, усиливающийся с каждым новым часом. Он появился вчера утром под видом раздражения, к обеду переросшего в беспокойство, потом в тревогу, к вечеру ставшую мучительной. Ела шоколад, но не помогло. Ночь почти не спала, пила валерьянку. Утром едва нашла в себе силы накрасить глаза и губы. От волнения потемнел и стал отчетливо заметным старый шрам на лбу – хотела его припудрить, но не стала. К чему наводить красоту, когда вся прежняя жизнь грозит обратиться катастрофой?

Да, случались дни и похуже, и она умела убеждать себя, что именно в плохие дни, именно в трудных ситуациях красоту следует наводить особенно тщательно – назло судьбе быть в полном порядке, – но сегодня вот не нашлось сил действовать назло судьбе. То ли постарела, то ли отвыкла бороться. За долгие годы беспечной комфортабельной жизни кто угодно отвыкнет.

Подкатила к выходу из метро «Калужская», поискала глазами. Из-под козырька автобусной остановки медленно вышел грузный, широкогрудый человек. Неторопливо, немного опустив широкие покатые плечи, зашагал поперек проезжей части. Его лицо выражало угрозу и скуку. Из-под короткой, сильно потертой куртки торчала засаленная кобура темно-желтой кожи.

Открыв дверь машины на всю ширину, он медленно сел, устроился поудобнее, скупо улыбнулся полными губами и сказал:

– Привет, конфета.

– С первой фразы ты начинаешь меня злить, Свинец, – глядя в сторону, раздраженно ответила Марина.

– Я говорю чистую правду. Цени.

– Ценю.

– Ты чего такая злая?

– Я не злая. Я напугана. – Марина подняла глаза. – У меня беда, Свинец. Муж пропал.

– Что значит «пропал»?

– Исчез. Черт, меня трясет всю…

Свинец засопел.

– И как именно пропал твой муж?

– В воскресенье после обеда уехал – и до сих пор его нет.

– Меньше двух суток. Тоже мне, пропал. Загулял где-нибудь…

– Он не гуляет. Он работает.

– Да, помню, – с легким ироническим презрением сказал Свинец. – Он у тебя винно-водочный король.

– Не винно-водочный, – раздраженно поправила Марина. Она не любила классовой ненависти и ее производных. – Просто винный. И не король.

– Марина, двое суток – это не так много.

– Для него – много.

– В органы обращалась? Обычным порядком? Может, авария, несчастный случай?

– Звонила вчера вечером. Сказали – нет такого. Неопознанные есть, – она сделала паузу и собралась с силами, чтобы удержать слезы, – но… по приметам не совпадают…

– Так. Ладно. – Свинец сменил позу. – Чего ты хочешь от меня?

– Чтоб ты нашел мне моего мужа. Ты мент, сыщик, на Петровке работаешь…

– Марина, я его не знаю. И не знаю, где его искать. Напиши заявление в соответствии с законодательством…

– Слушай, – в ярости выкрикнула Марина, – если б я хотела написать заявление в соответствии с законодательством – я б так и сделала, понял?! Он, может, сейчас сидит где-нибудь… у бандитов в подвале… А я буду – в соответствии с законодательством…

– Извини, – покаялся Свинец. – Извини, Марина. Я грубый и черствый. Я без мамы вырос. Почему ты думаешь, что он у бандитов в подвале?

– Просто предположила.

– Он богатый?

– Нет. Обеспеченный.

– Насколько?

– Настолько, чтоб не переживать за кусок хлеба. У него все есть. Бизнес, деньги, машина, квартира… Я его жена, у меня тоже все есть… Но мы – не богаты.

– И все же бандитам он может быть интересен, так?

– Смотря какие бандиты…

– Хорошо. Ты говоришь, он уехал в воскресенье вечером. Куда?

– Сказал – какой-то важный разговор.

– С кем?

– Не знаю.

– Так и сказал: «важный разговор»?

– По-моему, да…

– Стоп. Плохо. – Свинец нахмурил светлые брови. – Ты ведь хочешь, чтоб я тебе помог? Нашел твоего Макара?

– Его зовут Матвей.

– Ладно, пусть Матвей…

– Не пусть, а Матвей! Матвеев Матвей Матвеевич.

– Даже так.

– Да. Это в его семье такая традиция…

– Кстати, а что его родители? Звонила им?

– Всем звонила. Его маме тоже. Она ничего не знает. Никто ничего не знает… И я не знаю, что делать…

– Успокойся. – Свинец набрал полную грудь воздуха, с шумом выдохнул. – Раньше с ним такое бывало? Отлучки? Пьянки? Загулы? Девки? Внезапные командировки?

– Всякое бывало. Особенно по молодости…

– Ты ведь давно с ним, да?

– Всю жизнь. Я вышла за него в девятнадцать. Конечно, раньше он себе всякое позволял… Мог и загулять… Но всегда звонил, что-то врал, как обычно…

– Умеет врать, да?

– Не то чтобы врать… Он такой… Он может убедить кого угодно в чем угодно.

– Что у него за бизнес?

– Импорт вина. Французского.

– Фирма своя, офис, все дела?

– Естественно.

– И что в офисе?

– Никто ничего не знает.

– Очень странно. Теперь давай назад вернемся. Он тебе сказал, что едет на важный разговор, так?

– Да. Последние дни он был… мрачный. Что-то у него случилось, а что – не говорил. Отмалчивался. В воскресенье собрался, мне целую инструкцию дал, кому и что говорить, если через сутки не вернется. Наизусть заставил выучить… Меня напугал до полусмерти. Вроде на дворе не девяносто четвертый год. А он собрался как на казнь. И уехал.

– На своей машине?

– Ну да.

– Что с собой взял?

– Как обычно. Документы, деньги…

– Много денег?

– Не знаю. Но без тысячи долларов он из дома не выходит, никогда.

Свинец помолчал, помучил массивными пальцами кожу щек.

– Муж твой, конфета, странный человек.

– Нормальный, – враждебно сказала Марина.

– Почему ж этот нормальный уехал на важный разговор – и никому ничего не сказал?

Марина не нашлась, что ответить.

– Враги у него есть?