Отсутствие Анны - Яна Летт Страница 16

Словом, не понимаю, какой идиоткой нужно быть, чтобы влюбиться в кого-то реального. Тем более своего ровесника. Юноши бледные со взором горящим, кажется, бывают только в книгах. Реальность состоит из потливости, прыщей, усиков и неопрятности.

Реальности не хватает эстетики.

Дома я задумалась: влюблялась ли когда-нибудь я? Можно ли считать влюбленностью чувства к кому-то, кого ты сам придумал? Уверена, что да. В конечном счете (мне кажется, в этой тетрадке я об этом уже писала, потому что эта мысль мне нравится) мне кажется, мы придумываем тех, в кого влюбляемся, независимо от того, реальные это люди или нет. А значит – какая разница, говорим мы о реальном человеке, книжном персонаже или плоде воображения? Все – одинаковая иллюзия. Как по мне, придуманное даже предпочтительнее. По крайней мере, никакого разочарования, и все, что есть, – это ровно то, что нужно.

Так было и с ним, пока он снился мне. Не знаю, почему он перестал приходить, но, может, все к лучшему. Когда что-то снится слишком часто, оно становится слишком реальным, а мое отношение к реальности оставляет желать лучшего.

26 сентября

Иногда я думаю: ненавижу ее.

Раньше мне было стыдно. Это какое-то культурное, привитое извне табу: нехорошо ненавидеть родителей. Еще одна ловушка. Если им можно ненавидеть нас, почему мы не можем ненавидеть в ответ?

Я ненавижу ее не за то, что она не понимает, а за то, что даже не пытается понять.

За то, что она требует послушания, хотя я знаю, что она – не умнее меня.

За то, что она очень хочет поддерживать иллюзию счастливой семейки. Честное слово, если бы она просто угомонилась и позволила мне жить своей жизнью, все было бы куда проще. Иногда мне кажется, что она и хочет этой иллюзии потому, что в глубине души прекрасно понимает, что то, как она ко мне относится, этой иллюзии как раз в первую очередь и не соответствует.

Раньше от таких мыслей мне становилось ее жалко, но это в прошлом.

Где-то ночью

Мне опять снился тот же самый сон – я даже не думала, что он уже вернется, в конце концов, почти все лето обходилась без него. Но нет, вернулся.

Прошлую тетрадку я сожгла, эту, наверное, тоже сожгу, когда она закончится, но до тех пор запишу его здесь – в конце концов, я видела его так часто, что он, пожалуй, считается частью меня.

Мне снилось, что я у себя в комнате, делаю уроки и вдруг чувствую тревогу. Тревога ходит по комнате, как живое существо, и нарастает, нарастает, нарастает. Из-под моего стола мчатся к выходу, спасаясь бегством, коты… Во сне это меня не удивляет, хотя никаких котов у меня никогда в жизни не было. Мама была против. До ремонта, потому что „и так грязь“, после – потому что жалко ремонт.

Итак, коты бегут прямо сквозь дверь, а потом я вижу, как она медленно начинает открываться. Я бросаюсь к ней и удерживаю плечом, но она продолжает открываться, неумолимо и очень спокойно. Я чувствую, что там, за дверью, кто-то настолько сильный, что мне никогда в жизни не хватило бы силы его удержать.

Я нашла нужное слово: неотвратимо. Дверь открывается неотвратимо. В этот момент я бросаю взгляд на кровать и вижу из-под нее неяркое свечение, как будто там, под ней, кто-то открыл глубокий люк в очень светлое помещение. Становится ясно: если и получится спастись, то только так. Я отпускаю дверь, резко падаю на пол и скольжу под кровать – во сне это очень легко и просто, а под кроватью неожиданно много места. Я лежу на животе у самого края пропасти, похожей на неровный разлом в полу. Очень осторожно подползаю ближе к краю и смотрю вниз. То, что что-то ломилось в дверь и преследует меня, как-то забывается. Внизу все гораздо интереснее…

Мать зовет, допишу в др. раз».