До и после - Эмма Миллс Страница 16

В четверг днем у команды глубокого запаса была игра, но новичку Фостеру еще не полагалось участвовать. Я понаблюдала за тем, как разминаются ребята из Фрипорта, и решила: чем дольше Фостера не выпускают биться с этими здоровяками, тем лучше.

Мама умоляла меня сходить на игру: ни она, ни папа не могли уйти с работы. Я не стала говорить ей, что, скорее всего, в любом случае пошла бы. Слишком было любопытно поглядеть, сшили ли Фостеру форму по размеру.

У игроков команды глубокого запаса не значатся фамилии на спинах, но Фостера я и так узнала бы где угодно. Он скакал на боковой линии, пока его товарищи по команде собирались на разминку.

Игроки вышли на поле и встали в круг, потягиваясь и подпрыгивая. Я решила осмотреться. Все-таки игры между командами глубокого запаса не шли ни в какое сравнение с матчами между основными командами. Но забавно было думать, что всего через пару лет нынешние девятиклассники будут играть в пятницу вечером, а не жариться на солнце по четвергам.

Я пожалела было, что не купила газировки, но тут кто-то плюхнулся на сиденье рядом со мной. Линдси Реншоу протягивала мне бутылку воды:

– Пить хочешь?

Она и правда идеальная.

– Спасибо, но…

– У нас полно воды. – Она махнула рукой в сторону женщины с двумя маленькими дочками в паре рядов от нас, которые запаслись зонтиками и напитками. – Уф, ну и жара здесь. – Линдси даже не вспотела.

– Есть такое. – Я открутила крышку и сделала большой глоток. – У тебя брат в команде, да?

– Ага. Видишь седьмой номер? Это Паркер.

– Какая у него позиция?

Игроки на поле закончили разминаться и столпились вокруг тренеров.

– Его хотят сделать сейфти, но он, конечно же, мечтает стать квотербеком. Грезит о славе. А ты тут почему? – Ее глаза расширились. – Тут что, твой двоюродный брат? Он тоже в команде?

– Э-э, да. Двенадцатый номер.

– О-о-о, какой миленький!

Ха. Я попыталась сообразить, что же такого милого в Фостере. Он не казался ниже остальных, но был очень худым: даже у маленьких юрких ресиверов ^[18] была более развитая мускулатура.

И все-таки форма на всех сидела примерно одинаково. Игроки команды глубокого запаса выглядели уменьшенными копиями ребят из основной школьной команды – и Фостер тоже, – и это действительно казалось милым.

– Его только недавно взяли, – посчитала нужным добавить я. – Поэтому сегодня он не играет.

– А у него какая позиция?

– В основном он бьет по мячу ногой. Даже не в основном, только это и делает.

– Серьезно? Вау, здорово. Папа говорит, хорошие кикеры – это редкость. Он и сам играл, но не за Темпл-Стерлинг. Мама отсюда, а папа из Шонесси.

Я вдруг вспомнила слова Рейчел: «Стартовый игрок основной команды школы Шонесси…»

– Это оттуда Эзра Линли перевелся?

– Ага. Ох, отличная у них команда. Папа иногда ездит смотреть их матчи. Заметил Эзру еще до того, как кто-то о нем вообще услышал.

– До потрясающей и неожиданной возможности?

Линдси прыснула.

– Эзра, конечно, симпатяга, – сказала она, – но эти плакаты в туалетах меня пугают. Я в кабинку боюсь заходить, когда он так пялится.

Я не сдержала улыбку.

На следующее утро после маленькой победы «Рыцарей» Темпл-Стерлинга над «Бульдогами» Фрипорта Рейчел выдала мне пропуск на боковую линию. Разыскав меня в коридоре, она вложила вытянутый прямоугольник мне в руку и сказала, что в полседьмого я должна встретиться на поле с мистером Харпером, который отвечает за «Вестник». После этого, покрепче обхватив кипу бумаги и портативную электронику, она исчезла.

Тем вечером я с гордостью нацепила пропуск – ламинированный и вот это все – и даже почувствовала себя важной птицей, когда попрощалась с Фостером у трибун и свободно прошла на поле. Фостер собирался посмотреть игру с некоторыми из «Будущих прогрессивных ученых США». Наверняка они примутся вычислять траекторию полета мяча или выдумают еще что-то в таком духе. В любом случае они найдут способ заставить всех вокруг чувствовать себя дураками.

Я начала выискивать мистера Харпера взглядом и увидела его у одной из отметок на поле. Он держал штатив, а на плече у него висел огромный кофр для фотоаппарата. Я представилась и, как любой нормальный человек на моем месте, стала ждать, когда он отдаст мне камеру. Но вместо этого мистер Харпер всучил мне сумку. Не проронив ни слова, он сделал пару снимков поля. Сначала я решила, что он показывает, как обращаться с фотоаппаратом, но потом он пошел вдоль поля, продолжая держать камеру в руках.

Что там говорила Рейчел? «Я замолвлю за тебя словечко»? Когда игроки вышли на поле и началась игра, я наконец поняла, что оказалась всего лишь носильщиком. Ну, по крайней мере, отсюда открывался неплохой вид на игру.

На боковых линиях стояли и другие фотографы, но явно не из «Вестника» – настоящие корреспонденты из настоящих газет. К концу прошлого сезона они стали привычным явлением – тогда команда вышла в чемпионат класса 3, – но сегодня была самая обычная игра. Я заинтересовалась, что же их сюда привело, но едва мы приблизились, все стало ясно.

– Двадцать пятый, – шепнул один парень другому, когда начался новый розыгрыш. – Это он. Наблюдай за двадцать пятым.

И, будто зная, что на него смотрят, из толпы игроков выбежал Эзра и на полной скорости помчался к линии гола. Он бежал с опущенной головой, крепко держа мяч под мышкой, снес плечом одного особенно здорового парня из Фрипорта и вильнул влево, когда другой соперник бросился ему под ноги. Защита пала, и последние несколько метров оказались свободны. Тачдаун был у Эзры в кармане.

– А во втором тайме? Когда пацан из Фрипорта упустил мяч и Эзра его забрал и круто увернулся от атаки – ты видела? А когда Эзра убежал в противоположную сторону и Джордан завалил фрипортовского парня за пару секунд до того, как он должен был добраться до Эзры, – ты видела, Дев?

Фостер болтал всю дорогу домой. Он замолк, только когда мы подъехали к дому.