Платформа №4 - Франц Холер Страница 15

Зара перевела Веронике это сообщение, страшно сердясь на охрану прав личности, частичную занятость и разделение обязанностей – на все то, за что сама обыкновенно выступала.

А когда Вероника ответила, что самолет у нее только в среду и она будет рада узнать подробности биографии Мартена в понедельник, Зара только вздохнула: вот бы ей такое терпение.

И вдруг щелкнула пальцами, взглянула на часы и попросила Веронику еще раз сходить с ней в городскую администрацию – она забыла кое-что спросить.

Быстрым шагом пронеслись они через всю Судебную улицу и ровно без пяти двенадцать опять вошли в ратушу.

– Повезло, – обратилась запыхавшаяся Зара к молодому человеку в приемной, – у вас наверняка сейчас начнется обеденный перерыв.

– Повезло, – небрежно бросил тот. – По пятницам мы без перерыва до половины четвертого. Ну, что на этот раз?

Он ведь с утра уже направил их в отдел записи актов гражданского состояния. Зара спросила, не был ли он на дежурстве в прошлый понедельник.

– Я всю неделю не покидаю поста!

Зара ему явно понравилась.

– А вы помните телефонный звонок в понедельник с утра?

– Да-да!.. – развеселился молодой человек. – Какой именно звонок из трех десятков?

Зара показала ему запись о рождении Марселя Висброда, объяснила, что тот был признан безвестно пропавшим, на самом же деле эмигрировал в Канаду, что Вероника его жена, но понятия не имеет о его прошлом и теперь хочет выяснить его происхождение.

Молодой человек никак не мог взять все это в толк. Почему бы его самого-то не расспросить?

Да потому, что в прошлый понедельник днем он умер в Цюрихе, но его мобильник показывает, что утром он звонил в городскую администрацию, вот они и хотели бы узнать, с кем он говорил и почему.

Тут молодой человек посерьезнел.

– Послушайте, – произнес он, – я же не могу…

– Ой, только не надо про охрану прав личности! – оборвала его Зара. – Человек умер, теперь главная личность – его жена, то есть вдова, вот она стоит перед вами, она из Канады прилетела и ждет выдачи урны, вы что, не понимаете?

Девушка сверлила его своими темными глазами, пока он не опустил взгляд. Но потом все-таки поднял голову:

– А вы сами-то кто, позвольте узнать?

– Ее племянница! – не стушевалась Зара.

Молодой человек, поигрывая с шариковой ручкой, смотрел на телефонный аппарат.

– Ладно, – промолвил он наконец, – только ради вас. Позвонил какой-то человек и спросил про попечительский комитет, я обратил внимание на эти слова, ведь так только раньше говорили, и хотел соединить его с отделом социального обеспечения, но у них там с утра назначили важное заседание, так что до одиннадцати никого по телефону нельзя было застать.

– Спасибо! – сказала Зара. – Спасибо, я думаю, это он и был. Он представился как Бланпен?

– Очень может быть, но я не расслышал. Тем более что второй раз он не перезвонил.

– В одиннадцать утра он уже был мертв, – объяснила Зара.

– О, мои соболезнования, – произнес молодой человек, глядя на Веронику. – I am very sorry.

– Thank you, – поблагодарила Вероника. Молодой человек кивнул в ответ и обратился к Заре:

– Отдел социального обеспечения находится на втором этаже.

Вскоре они уже сидели напротив сухопарой женщины, представившейся как Штели, социальный работник, и имевшей вид столь удрученный, что Зара задалась вопросом, не является ли частью профессии это выражение лица, которое она нацепляет, входя утром в свой кабинет.

Когда Зара объяснила, зачем они пришли, предъявила ей свидетельство о рождении Марселя Висброда плюс выписку из книги регистрации граждан и спросила, не имеется ли сведений о человеке с этим именем в делах 1940–1962 годов, взгляд Штели стал еще более удрученным. К сожалению, документы этих лет пока не оцифрованы, так что ей придется поднять в архиве букву «В» за каждый отдельный год, и сегодня она этим заняться никак не сможет. Неужели это так важно?

Зара пояснила, что вдова господина Висброда, в Канаде назвавшего себя Бланпеном, в ближайшую среду улетает обратно в Монреаль, а до того хотела бы добиться ясности относительно юности Марселя Висброда, поэтому, если требуется, она, Зара, готова тоже пойти в архив и тем самым ускорить поиски.

– К сожалению, это исключено, – сказала Штели, – по причине охраны персональных данных.

Кивнув раньше, чем та произнесла последние слова, Зара раздосадованно спросила, нельзя ли навести все справки до полудня понедельника, когда они так или иначе приедут в Устер из-за судебного постановления о признании Висброда безвестно отсутствующим.

Социальный работник Штели окинула ее осуждающим взглядом, однако обещала постараться. После чего вышла в соседнее помещение, чтобы сделать копии обоих документов.

За это они будут ей очень благодарны, как подчеркнула Зара, когда Штели вернула бумаги и они с Вероникой уже стояли на выходе. Зара хотела было распрощаться, как вдруг на мгновение остановилась и задала такой вопрос:

– Какие причины могут заставить семидесятилетнего швейцарца, который живет за границей и провел молодые годы в Устере, звонить в отдел социального обеспечения?

Штели указала на свидетельство о рождении:

– Вы видели, кто его отец?

Зара кивнула:

– Да, это значит…

– «Неизв.» – это значит, что он не знал своего отца, и матери, возможно, тоже не знал, что он вырос в детском доме или воспитывался в чужой семье как приемыш, что тогда оформили либо опекунство, либо усыновление. В связи с любой из этих возможностей появляются вопросы, которые позднее хотел бы задать тот, кого они непосредственно касаются.

– Возможно, и мы сумеем задать эти вопросы…

– Возможно, – согласилась Штели. – Однако ответы могут оказаться крайне неприятными.

Зара вдруг почувствовала к ней симпатию.