Кровная месть. Чеченская вендетта - Ибрагим Хараев Страница 15

Руслану было тяжело смотреть в глаза Гончарову. Ему казалось, что он подвёл командира, но, с другой стороны, он чувствовал, что поступил правильно.

– Руслан, я понимаю, что Ченцов остается не просто так. Почему ты это делаешь? Ты всегда слишком добр к окружающим…

Руслан, улыбаясь, посмотрел в глаза Гончарову:

– А разве можно по-другому? И как это – по-другому, товарищ капитан?.. – Он выдержал паузу, собираясь с мыслями, а потом заговорил снова: – Товарищ капитан, я – чеченец, обычно у нас бывают большие семьи, но у меня были только отец и мать и больше никого. Мне было семь лет, когда я подрался с одним мальчиком. Он был сильнее и побил меня. Я пришёл домой, отец посмотрел на меня и сказал: «Теперь ты понимаешь, как иногда тяжело приходится в жизни? Но я хочу, чтобы ты оставался добрым, несмотря ни на что. У тебя никого нет, кроме нас с мамой, и ты должен самостоятельно выжить, когда нас не будет. Поэтому я тебя прошу – делай людям добро. Я хочу, чтобы после моей смерти люди подходили к тебе и говорили, что у тебя был хороший отец. Это всё, что нужно. Похороны – это финал земной жизни, там всё становится ясным. Очень трудно говорить хорошие слова о человеке, который жил неправильно. И часто люди просто выполняют свой долг, когда хоронят его. Но если человек прожил жизнь правильно, то люди охотно поминают его добрыми словами». В семь лет отец отвел меня в секцию бокса, и уже со второго класса меня никто не мог обидеть, но он не разрешал мне никого бить, поэтому с самого начала у меня всегда было так – я помогал, защищал девочек, слабых. Слова отца остались у меня в памяти на всю жизнь. Мне было девять лет, когда мои родители погибли в аварии, на похоронах я стоял молча, а люди подходили ко мне, обнимали, утешали и говорили: «Руслан, у тебя был очень добрый, отзывчивый и хороший отец, и да будет на то воля Всевышнего, ты тоже вырастешь таким, как он»… Поэтому, товарищ капитан, по-другому я не могу. Я знаю, что доброта, отзывчивость – это то, что двигает человека в правильном направлении, и такого человека Всевышний не оставит в любой ситуации…

Гончаров слушал его, и ему нечего было возразить. Он и сам хотел бы так жить, но у него не получалось. Поэтому он с искренним интересом смотрел на того, кто, будучи гораздо моложе его, в очередной раз научил его чему-то хорошему.

– Ну, Руслан, давай обнимемся… Мы с тобой обязательно встретимся в Грозном, я в это верю. Это же наша родина. Куда мы с тобой друг от друга денемся?.. Давай, братишка, – он говорил уже не как командир роты, а как близкий человек. Они крепко обнялись и стояли так, раскачиваясь, минуты две. И, как всегда, Гончаров не мог не пошутить: «Смотри, если там, в Афгане, погибнешь, домой не приезжай, я тебя сам лично убью за это, понял?!» – и они рассмеялись.

– Ладно, товарищ капитан, удачи. Я думаю, всё будет нормально. Как приедем, разместимся, мы вам напишем и фотографии пришлём. Бывайте.

Последним к Руслану подошел Ченцов. Ему было очень тяжело, и Руслан его понимал:

– Витёк, не бери в голову, спасибо Всевышнему, что так получилось. Мне, действительно, надо туда. Всё будет нормально, а ты береги себя. Когда приедем, я тебе напишу. Наверное, к тому времени у тебя уже родится ребёнок. Ты служи, как все, возвращайся домой, в семью, и расти своего малыша.

– Знаешь, Руслан, если у меня родится сын, я – даю тебе слово – обязательно назову его Русланом, пусть он станет таким, как ты, и я буду самым счастливым отцом на свете!

***

В Афганистане Руслана и его подчинённых поставили под командование полковника Ляшенко. Их отряд следил за состоянием трубопровода на перевале Саланг. Тоннель, через который днём и ночью шли грузовики, располагался посередине между северной и центральной частями страны и был вырублен в горах, в окружении заснеженных вершин, на высоте более трёх километров.

К этому времени советская армия уже почти завершила выполнение основных боевых задач. Часть войск выводили, хотя спецподразделения ещё продолжали бороться с поставками оружия из-за рубежа. Это не делало службу менее опасной, – единичные нападения душманов продолжались по всему фронту, и тоннель Саланг всегда находился в зоне опасности. У трубопроводных войск, тем не менее, значительно больше сил уходило на борьбу с природой, а не с людьми, – в горах часто сходили лавины, поэтому трубы приходилось постоянно чинить.

В один из дней Руслан, как обычно, с несколькими трубопроводчиками и отрядом прикрытия, выехал на место аварии. До конца службы оставалось несколько дней, и, хотя афганской войне ещё предстояло идти годы, большинство трубопроводчиков возвращалось на гражданку.

– Хорошо вам, – заговорил Лёша Костриков из группы прикрытия. – Мы-то здесь ещё год куковать будем.

Руслан хмуро оглядывал снежные склоны. Горы Гиндукуша напоминали ему родной Кавказ. Может быть, эти не такие цветущие и без горных ручьев на каждом шагу, но тем не менее…

– Видишь себя уже дома, – угадал его мысли Лёша. – А я ещё десять раз могу на мине подорваться, и всё…

Машина остановилась. Солдаты направились к трубам, чтобы оценить ущерб.

– Не нужно беспокоиться, – спокойно сказал Руслан. – Ничего плохого с тобой не случится.

– Легко тебе говорить, – усмехнулся Костриков.

– Дело не в этом, – Руслан говорил отстранённо, глядя куда-то сквозь снега, сквозь камни, сквозь скалы. Куда-то далеко-далеко. – Просто ничего с тобой не случится. Я знаю. Потому что ты хороший человек.

– Знал я хороших людей. Несколько лет назад в нашем тоннеле Саланг по глупости целая рота перемёрла, задохнувшись угарным газом, просто потому, что движки машин не заглушили. Мне просто повезло тогда, что я оказался недалеко от выхода.

– Значит, в этом был смысл.

– Не было в этом никакого смысла, – они уже не первый раз спорили на эту тему. – Просто иногда в жизни случаются идиотские вещи, и тогда умирают люди. Если в этом был какой-то смысл, то этот смысл – полный идиотизм!

Руслан вздохнул. Он не знал, как объяснить логически, но чувствовал, что он прав.

– Ничего с тобой не случится, – повторил он.

И в этот момент раздались выстрелы. Несколько солдат упали. Никто даже не успел сориентироваться, в голове у Руслана мелькнула мысль: «Засада!». Душманы, в первую очередь, снимали команду прикрытия, зная, что водопроводчики значительно менее опасны, поэтому не прошло и секунды, как упал и Лёша.

«Не может быть!» – подумал Руслан и кинулся к товарищу. Не обращая внимания на стрельбу, он принялся трясти его, судорожно вспоминая, чему его учили на уроках оказания первой помощи. А люди вокруг всё падали, пока не осталось всего шестеро водопроводчиков.

Тут Руслан услышал голос Лёши: «Не дёргайся!» – прошипел тот. – «Делай вид, что убит! Мы тут как на ладони!»

«Жив!» – Руслан с облегчением выдохнул. И тогда его отбросило назад.

Последнее, что Руслан ощутил, это боль в голове, когда он, падая, ударился о камни.