Черная Вдова. Крымские легенды (сборник) - Сергей Могилевцев Страница 15

«Я вернулась, я вернулась!» – шепчет ветер в вершинах скалистого Чатыр-Дага.

«Зачем ты вернулась?» – спрашивает спросонья давно уснувший медведь Аю-Даг.

«Я вернулась потому, что меня призвала Артемида!»

«Тебя опять призвала Артемида? Та, что накануне отплытия греков в Трою заменила тебя на жертвенном алтаре трепещущей лесной ланью и сделала жрицей в своём храме, находящемся в далёкой и неприступной земле тавров?»

«Да, меня опять призвала к себе Артемида, великая греческая богиня, три тысячи лет назад похитив меня у моего родного отца Агамемнона, предводителя ахейского войска, который, обливаясь слезами, занёс уже надо мной жертвенный нож, надеясь таким страшным способом вымолить у богов желанный попутный ветер; тот ветер, что должен был надуть паруса бесчисленной и свирепой флотилии, плывущей под стены надменной Трои!»

«Той флотилии, в которой, кроме Агамемнона, твоего отца, был и его брат Менелай, и непобедимый до времени Ахиллес, и хитроумный Одиссей, разрушивший в итоге с помощью своего деревянного коня стены надменного города?»

«Да, именно ради попутного ветра, который должен был доставить греков к берегам царства Приама, и была нужна великая жертва, которая бы умилостивила привыкших к гекатомбам, давно уже пресытившихся кровью античных богов!»

«Ты говоришь об Афине Палладе, покровительнице великих Афин, о боге войны Арее, о богине любви Афродите, о Гере, супруге великого Зевса, и о прочем великом сонме обитающих на Олимпе бессмертных?»

«Да, о них, и ещё о Посейдоне, повелителе Океана, об Апполоне, водителе всех девяти Муз, о боге ремёсел Гефесте, о мрачном подземном Аиде, и о многих других богах, управляющих жизнью людей, и требующих от них ежедневной кровавой жертвы!»

«Всё ясно, ты Ифигения, ты Ифигения, волею великой богини перенесённая из Греции в землю воинственных тавров! Да, мы помним тебя, мы всегда помнили о тебе все эти три тысячи лет, что прошли со времени твоего внезапного бегства к берегам давно покинутой Греции!»

«Да, я бежала отсюда три тысячи лет назад, бежала с помощью родного брата Ореста, специально приплывшего на поиски давно пропавшей сестры. Я, Ифигения, главная жрица этих суровых и неприветливых мест, волею античных богов, волею моей покровительницы Артемиды восстаю от вечного сна, восстаю от смертного сна, жестокого удела всех живущих под солнцем, и вновь возвращаюсь в свой давно уже забытый белокаменный храм!»

«Тот храм, что стоял некогда на вершине прекрасного Аю-Дага, и в котором приносила ты кровавые жертвы, убивая на алтаре всех незваных пришельцев?»

«Да, я вновь возвращаюсь в свой храм, что стоял некогда на вершине прекрасного Аю-Дага, и ещё в один, располагавшийся у подножия брата Аю-Дага Кастеля, и ещё в два-три таких же храма, хранительницей которых была я, главная жрица пославшей меня Артемиды, одной из бессмертных, обитавших на склонах греческого Олимпа!»

«Милая девушка, восставшая из царства Аида после глубокого трёхтысячелетнего сна, ты пришла слишком поздно!»

«Что вы хотите этим сказать?»

«Только то, что твоих богов больше нет!»

«Как так нет, а где же они?»

«Они умерли».

«Как так умерли?»

«Им на смену пришли другие боги, во имя которых построены новые храмы, а все те святилища из белого крымского камня, в которых некогда была ты воинственной жрицей, давно разрушены, и никто даже не знает, в каком месте Крыма они находились!»

«Мои боги умерли?»

«Да, твои боги умерли, в Тавриде теперь другое время, и твоё присутствие здесь по крайней мере нелепо и странно!»

«Нет, античные боги вовсе не умерли, античные боги вновь восстают ото сна, и вновь призывают меня в землю воинственных тавров!»

«Милая девочка, нет больше ни античных богов, ни самих воинственных тавров, которых давно уже сменили пришедшие в Тавриду народы. Они хлынули сюда, как высокая волна в узкую береговую расселину, сметая на своём пути всё, что было некогда дорого и тебе, и нам!»

«То, что охраняла я с жертвенным ножом в руках, убивая каждого чужестранца, случайно потерпевшего кораблекрушение у этих берегов? Опасаясь того, что он приведёт сюда своих соплеменников, и они разрушат прекрасный и хрупкий мир Тавриды?»

«Да, Ифигения, да, милая девочка, да, наша баснословная жрица, именно так всё и случилось! Три тысячи лет назад, да и после того, многим твоя жестокость казалась чрезмерной, и многие её осуждали, но именно она помогала веками хранить хрупкую и божественную красоту крымских брегов. Крымских брегов, от которых ныне осталось одно лишь название, которые забетонированы, испохаблены и уничтожены ордами жестоких пришельцев, не знающих и не понимающих девственной и божественной красоты этих мест!»

«Да, я вижу, что здесь всё уничтожено, что от былой красоты земли тавров не осталось даже следа!»

«У неё, у этой красоты, больше не осталось защитницы. Красота нуждается в том, чтобы её охраняли, пусть даже и с жертвенным ножом в руках, пусть даже это и кажется кому-то излишне жестоким и страшным!»

«Да, красота нуждается в собственных воинственных жрицах! Но что это я вижу ещё? Что за лежбище не то ленивых моржей, не то грязных свиней, устроенное демонами зла на моих забетонированных и поруганных берегах?»

«Это, возможно, нечто более страшное, чем смерть античных богов – уничтожение красоты и баснословной крымской природы. Таврида – Крым стала местом так называемого летнего отдыха миллионов ленивых и развратных существ, считающих, что здесь можно безумствовать, развратничать и валяться на зловонном, пропитанном мочой и похотливым потом песке, словно бесчисленное стадо свиней, лежащее в зловонной жиже в огороженном забором загоне!»

«Какое кощунство, и как сильно напоминает отдельные загоны для ленивых свиней, бывшие некогда в загородном имении моего отца Агамемнона, ибо берега моей благословенной Тавриды действительно разделены на такие загоны!»

«Это и есть загоны для пришлых свиней, а местное гордое племя тавров превратилось теперь в племя лакеев, обслуживающее всю эту ленивую свиную орду!»

«Лежбище миллионов свиней на берегах моей баснословной Тавриды? Гордое племя тавров, ставшее теперь племенем презренных лакеев? Прекрасные пляжи, превращённые в зловонные загоны? Уничтоженные каменные хаосы, забетонированные реки, разрушенные античные храмы, вызов здравому смыслу и самим античным богам, до времени уснувшим в расселинах крымских гор, – нет, я не могу этого допустить!»

«Возможно, именно для этого ты и вернулась!»

«Для чего?»

«Для того, чтобы восстановить справедливость!»

«Даже с жертвенным ножом в слабой девичьей руке?»

«Даже с жертвенным ножом в слабой девичьей руке!»

«Да, свиньи, лежащие на моих берегах, и обслуживающее их племя лакеев не стоят того, чтобы их жалеть!»