Хью Лори: От «Дживса и Вустера» до «Доктора Хауса» - Энтони Банко Страница 15

Говоря о своем писательском сотрудничестве со Стивеном Фраем, Хью улыбается: «Мы просто заставляем друг друга смеяться. Чаще всего нам не удается никого рассмешить, но вместе нам весело».

Лори и Фрай отлично осознают сильные и слабые стороны друг друга. Их дружба с момента первой встречи в университете становится все крепче. Посторонним они кажутся парой старых удобных тапочек, аккуратно стоящих у кровати. И хотя они абсолютно не похожи друг на друга, их роднит одинаковое чувство юмора и сходный взгляд на мир.

«В юности дружба может быть головокружительной, – вспоминает о времени их знакомства Хью. – Если вам удается смешить друг друга, то вы останетесь вместе на всю жизнь. Так произошло с нами. Мы можем смотреть телевизор или читать газету – и одновременно начнем смеяться над одним и тем же».

Насколько он помнит, между ним и Стивеном ни разу не возникло серьезных разногласий относительно совместной работы. «Делая то, чем занимаемся мы, то есть работой довольно творческого характера, нужно совпадать друг с другом, – говорит Хью. – Я не представляю, чтобы настолько личную работу можно было бы выполнять с человеком, который тебе не нравится и который не является твоим другом. Это просто невозможно. Речь идет о доверии. О свободе и спокойствии душевном. Ты должен чувствовать себя абсолютно свободно. По-моему, у нас никогда не было серьезных разногласий. Иногда мы дуемся друг на друга, но очень редко. Мы ни разу не ссорились. Отчасти это объясняется тем, что мы ужасно боимся ссор. Мы так много времени проводим, терзая самих себя, что было бы бессмысленно, если бы мы терзали еще и друг друга».

Стивен Фрай абсолютно согласен. «Думаю, между мной и Хью искра проскочила, как только мы встретились. Называйте это химией или алхимией, но мы мыслим абсолютно одинаково. Время от времени мы дуемся друг на друга, но точно так же мы дуемся на весь мир и на все вокруг. Если говорить о настоящих ссорах, то у нас их никогда не было. Думаю, если бы мы поссорились по-настоящему, это была бы катастрофа».

Дружба Хью и Стивена остается крепкой и по сей день – и в профессиональном, и в личном плане. «Не думаю, что моя карьера сложилась бы так же успешно без Стивена, – говорит Хью. – Возьму быка за рога и откровенно скажу: я его люблю».

Что бы ни делал один из партнеров, второй тут же присоединяется – идет ли речь о съемках в кино, написании книг или попытках играть на сцене. «Стивен был одним из первых моих знакомых, у кого появился компьютер. Сам я не могу пользоваться даже пишущей машинкой. Я предпочитаю все писать карандашом. Он любит всякие гаджеты и технические штучки. Постепенно он обратил в свою веру и меня. Я стал таким же, как он. А когда я снова стал ездить на мотоцикле и безумно влюбился в свой байк, он сделал то же самое – купил мотоцикл, кожаную куртку и шлем».

Несмотря на все сходство партнеров, разница между ними очевидна. Особенно она чувствуется в телевизионных интервью. Стивен всегда доминирует в разговоре. На него приходится 80 процентов сказанного. Он пользуется английским языком с такой легкостью и свободой, что часто ставит в тупик даже самых образованных журналистов, произнося абсолютно непроизносимые слова. Хью же наоборот обычно сидит, ссутулившись, рядом с ним, периодически отпуская короткие остроты или в двух словах высказываясь на серьезные темы. Оба кажутся вполне довольными теми ролями, которые выбрали для себя. Фрай всегда ищет внимания, что абсолютно не привлекает Лори. Надо сказать, что до поступления в Кембридж Стивен пытался покончить с собой, проглотив огромную кучу таблеток. Его исключали из множества школ. В 17 лет его даже отправили в тюрьму за кражу кредитной карточки у друга семьи. Его арестовали в Суиндоне, и три месяца он провел в тюрьме Паклчерч (ныне Эшфилд). Этого периода своей жизни Стивен стыдится, хотя Лори однажды сказал: «Скорее всего, он сделал это, чтобы потом в интервью выглядеть более интересным».

«Основная разница между нами, – говорит Лори, – заключается в том, что Стивен может пойти на дуэль, а я нет. Я боюсь любого соперничества. Это для меня абсолютно неприемлемо. А Стивен прекрасно со всем справляется. Он может действовать в любых обстоятельствах».

«Думаю, я очень похож на льва 20-го или 30-го года нашей эры, – замечает Фрай. – Когда львам хватало христиан. А Хью я всегда воспринимал как панду. Он абсолютно неагрессивен от природы. Ну да, панда или «опель-кадетт». Но тут же он добавляет: «Хью – один из самых интеллигентных людей, каких мне только доводилось встречать. Он – настоящий интеллигент. Он никогда не совершал тех ужасных поступков, какие порой ставят меня в тупик во время интервью. Он для этого слишком мил и порядочен».

Однако так было не всегда. Томпсон и Фрай рассказывают о случае, произошедшем на майском балу, где они участвовали в развлекательной программе. Буйные студенты их освистали и ошикали. Это было довольно страшно и очень неприятно. Спустя какое-то время Фрай вспоминал, как задрожал шатер: «Хью всегда был довольно громогласен, а это событие его по-настоящему потрясло». Шатер рухнул, когда все услышали крик Лори: «Не смейте оскорблять моих друзей!»

Дружба между Фраем и Лори крепла с каждым днем. Друзья работали не покладая рук. И вот им представился второй шанс на ВВС. После провала «Хрустального куба» им предложили сделать скетч-шоу, которое должно было выйти в свет на Рождество 1986 года: «Шоу Фрая и Лори». Пилотный выпуск оказался настолько успешным, что друзья получили заказ на полный сериал, который в результате вылился в четыре сезона и 26 эпизодов, показанный с 1986 по 1995 годы. После этого имена Фрая и Лори золотыми буквами оказались вписанными в почетный список великих британских комиков.

Лори только пожимал плечами. Похоже, успех его смущал. «Мы сделали пилотный выпуск. Им (BBC) вроде бы все понравилось. Они попросили нас сделать еще шесть таких выпусков, и мы решили написать все тексты. Все скетч-шоу того времени в большей или меньшей степени писали одни и те же люди. Мы чувствовали, что если хотим сделать нечто свое, то и писать должны сами. Это был наш личный взгляд на мир. У нас не было корпоративной машины, которая выпускает один скетч за другим».