День курсанта - Вячеслав Миронов Страница 15

«Обезьяну» отчислили, заставив через родителей возместить те денежки, что спер, а иначе бы посадили со всей пролетарской ненавистью. Дежурного по роте и дневальных поощрили за смекалку — не наказали. А это самое главное. И не отчислили.

В армии не наказали — считай, что поощрили.

Так что тема воровства стояла остро в училище. Только одно украсть деньги у товарища, а другое — монополизировать служебные утюги — это большая разница! И упереть что-то у другого подразделения — не есть воровство.

— Ну, что, мужики, тогда по-тихому занимайте утюги. На взвод и на всю роту. Если кто будет шуметь — сразу в рыло, а мы там подтянемся, — я махнул рукой.

— Главное 41 роте ничего не давать.

Отчего мы так сразу невзлюбили эту роту?

Видимо, от того, что из числа абитуриентов этой роты в ночной поход в Ягуновку почти никто не ходил. И к ним сразу прилипли обидные клички: «чмошники» и «задрочи» (в данном случае это имя существительное).

Я пошел к старшине получать на взвод фурнитру — погоны, петлицы, эмблемы, подворотнички. Там уже стояли остальные замковзвода. Первого и четвертого были из войск и оба местные. В первом — Глушенков, в четвертом — Тихонов. Они были на равных с Бударацким. Меня и «замка» третьего взвода Авазова они считали «зелеными» и относились покровительно, зачастую с издевкой.

— Что это у вас, товарищи курсанты, так взвода плохо бегают? А? — Бударацкий хотел покуражиться, показать кто в доме хозяин.

— Видимо, потому что старшие товарищи плохо научили их мотать портянки, — парировал я.

— Это я что ли должен мотать вам портняки? Зеленые? Духи! — Буда начинал закипать. — Да, знаешь, как в войсках учат? Одел форму — вперед — на двадцать километров! И попробуй пикнуть! «Дедушка» всю «фанеру» (грудная клетка) разворотит. И так все полгода! А тут ножки стерли и все — плачем! — Буда издевался, ерничал.

— А дедушке потом никто кованым сапогом яйца не отбивал? Чтобы он потом к бабушке не ходил? — Боря Авазов встрял в разговор. Тут поднялись уже Глушенков и Тихонов.

— Да, ты вообще понимаешь, о чем говоришь?

— В армии таких, кто старших не уважает, просто давят. На учениях танками. Потом закатывают в металлический ящик, как консервы, и отправляют домой бандеролью.

— Старших уважать надо!

— Только не думайте, что мы вам портянки стирать будем, — я окрысился, был готов драться. Отчислят — не отчислят — это не сейчас, сейчас порву. Или меня.

— Никто портянки стирать не будет. Здесь — военное училище, а не карантин в части.

— Давайте фурнитуру, и мы пойдем.

Нам быстренько отсчитали все положенное, расписались в ведомости и пошли к своим. Там я раздал все отделениям.

Как подшивать подворотничек? Как пришивать погоны? Петлицы куда присобачить? Бля! Сначала надо было эмблемы прикрепить на петлицы. А потом уже пришивать их к куртке! Все криво-косо. Одна лампочка над тумбочкой дневального. Вторая — в бытовке, третья — в ста метрах — в туалете. В каждой роте тоже по одной лампочке. Освещение светит куда-то вбок.

— Слава, — подошел Буга — тут это…

— Ну… — у меня во рту была нитка.

— Бежко говорит, что у него погоны украли.

— Идиот! Кому на хрен нужны эти погоны! Всем же выдали! Где он?

— Вот — Буга показал рукой и из тени вышел Вадим Бежко.

— И где я тебе сейчас погоны рожу? — я был зол. Из-за него за подготовку взвода к строевому смотру, в первую очередь, я получу. — Ты смотрел? Может, где оставил?

— Смотрели вместе, — Серега Бугаевский был тоже зол.

— Может, у старшины спросим. Вдруг у него есть запас? — у Вадима в голосе была надежда.

— Пойдем и спросим.

Мы подошли к старшинской палатке. Я вкратце изложил суть дела.

— Спиздили, говоришь? — Бударацкий смотрел на Бежко.

— Спиздили, — подтвердил тот.

— Товарищ курсант! Запомните! В армии нет такого понятия «спиздили», украли, есть понятие «проебал»! Улавливаешь разницу? Нет у меня запасных погон для таких долбоебов, как вы и ваши подчиненные… Идите!

Мы вышли из палатки. Вадим чуть не плакал.

— А что мне делать?

— Что, что? Иди и сделай так, чтобы кто-нибудь тоже проебал погоны! — Буга был злой.

— Только не в нашем взводе, лучше в соседней роте.

Перед вечерней поверкой прошел предварительный строевой смотр. Ну, конечно, смотром, назвать это можно было с большой натяжкой. Все мы стояли, как стадо пленных румын под Сталинградом.

Кто пришил один погон, а кто и два успел. Вот только некоторые завалили углы погонов.

Командиры взводов капитаны Баров и Тропин — по внешнему виду большие любители поиздеваться, ходили и отпускали реплики по внешнему виду.

Тропин увлекался хоккеем, ходил слегка вразвалочку, останавливался перед курсантом.

— Какая встреча! Какая неприятность! Это что такое? — он показывал на криво пришитый погон.

— М-да! — поддерживал Баров — Сейчас все американские вооруженные силы ломают голову, глядя на вас через шпионский спутник. Вроде, все войска знают. Форму знают, знаки различия. Но чтобы в Сибири формировали партизанские отряды! Для них это что-то новое. Группа советских войск в Сибири. Даже не так! Группа советских войск в Кемерово! Вот что это такое! Чую, что завтра же они в Лигу сексуальных меньшинств — ООН заявят, что СССР формирует новые войска для борьбы с их подводными верблюдами. Так что, товарища курсанты, давайте не подведем нашу партию и правительство, чтобы, когда рассветет, американский шпионский спутник сделал контрольное фото, и там потенциальный противник увидел не стадо боевых слонов, адаптированных к тяжелым климатическим условиям, а нормальных курсантов. Всем все понятно?

— Так точно!

— Разрешите после отбоя продолжить оборудование формы! — кто-то крикнул из строя.

— Нет, товарищи курсанты! — слово взял Вертков. — Мы должны, соблюдать распорядок дня, утвержденный приказом начальника училища. Но разрешаю после часа здорового курсантского сна продолжить подшиваться. При этом сосредоточиться возле дневального. Вернее возле лампочки, что висит над ним. Записываться у дневального. Чтобы когда дежурный по батальону пойдет вас считать по головам, ногам и иным конечностям, знать где, кто и пофамильно находится.

— А зачем считать по головам и ногам? — вопрос из задних рядов строя.

— Чтобы количество голов и ног совпало, — съерничал Тропин — А то будет бардак, когда не совпадет количество. Не порядок! О! — и для важности поднял указательный палец.

Провели вечернюю поверку. Умылись, разошлись по палаткам. Одна палатка — одно отделение — восемь человек. Взвод — три палатки. Рота — двенадцать палаток.