Братцы-сестрицы - Магнус Флорин Страница 15

Я собрал сестриц:

— Для перевозки трупа должен быть выписан сопроводительный документ, в соответствии с законом об отправке грузов большой скоростью. Оплата фрахта за перевозку трупа взимается с отправителя.

Двадцать седьмое августа. Гроза. Дождь. Именины Рольфа. А Рольф в тюрьме сидит. Никаких поздравлений и пожеланий.

Я собрал сестриц. Говорю нм:

— Для того, чтобы кто-либо считался умершим, требуется, чтобы лицо, предполагаемое умершим, исчезло и чтобы с момента исчезновения прошло не менее двадцати лет. Исключение, когда лицо считается умершим всего через пять лет, делается в том случае, если лицо, предполагаемое умершим, пропало на войне, на затонувшем корабле, находилось в обстоятельствах, представляющих опасность для жизни, или родилось более девяноста лет назад.

Гертруда, София, Рагнхильда и Гунхильда пошли на центральный вокзал и купили билеты в Вестерос.

В Вестеросе они открыли магазин дамской одежды. В магазин зашла женщина, которая хотела купить купальную шапочку. Она поскользнулась на коврике, лежавшем на паркетном полу, упала и так сильно расшиблась, что впоследствии скончалась.

Сестриц вызвали в городской суд. Я представлял наследников женщины. Я привел довод — коврик следовало положить на резиновую подстилку.

Сестрицы возразили, что никто не мешал женщине обратить внимание на коврик, а несчастный случай, судя по всему, был вызван ее спешкой.

Я привел довод — в циркуляре, высланном страховой компанией «Фильгия», незакрепленные коврики приводятся в качестве примера ответственности за нанесение увечья, которая возлагается на владельца магазина.

Сестрицы возразили, что страховое общество «Скандинавия» по страхованию от пожара и несчастных случаев, в котором был застрахован их магазин, в своих циркулярах не приводит подобных примеров ответственности со стороны хозяев магазинов.

Городской суд не принял во внимание аргументы сестриц и приговорил их к тюремному заключению.

Сестрицы обжаловали приговор.

Апелляционный суд не нашел повода для изменения приговора.

Я сказал сестрицам:

— Видите, что с вами бывает, когда вы то и дело пытаетесь нарушать закон? Вы просто-напросто попадаете за решетку.

Четвертое ноября. Дождь. У Сверкера именины. А он в тюрьме сидит. Именины ему не справляли.

Сестрицы подали на пересмотр дела. Меня призвали в Верховный суд, где я продолжал быть обвинителем.

Верховный суд признал приговор апелляционного суда справедливым. Сестрицы угодили в тюрьму.

Все братцы-сестрицы сидят в тюрьме. Я подумал:

— Я тут, а они там.

Декабрь. София, Свен, Гунхильда, Ингвар, Рагнхильда, Сверкер, Рольф, Нильс и Гертруда сидят в тюрьме. Я написал им:

— Видите, что бывает, когда вы своевольничаете?

Январь. Февраль. Март. Апрель. Май. Июнь. Братцы-сестрицы сидят в тюрьме. Я не сплю по ночам. Хожу в кафедральный собор. Захожу во все его помещения. Мне нравятся серые глыбы песчаника из район Хёр.

Июль. Я вспоминаю цапонский лак и думаю, где бы можно было его купить.

Август. Братцы-сестрицы сидят в тюрьме. Я пошел в кафедральный собор и рассматривал там искусно отреставрированные куранты.

Сентябрь. Срок заключения братцев-сестриц подошел к концу. Они выходят из тюрьмы. Я стою у тюремных ворот и приветствую их, когда они выходят. Из женской тюрьмы. Из мужской. Я:

— Дошло до вас за время заключения, что убегать от меня не следует?

Братцы-сестрицы распаковывают чемоданы. Я:

— И не думайте бежать. Не думайте упаковывать чемоданы. Ни в Стренгнес. Ни в Чёпинг. Ни в Стокгольм. Ни в Вестерос. Ни в какое такое место вы больше не поедете.

Октябрь. Братцы-сестрицы под рукой и в поле зрения. Прошло много дней.

Ноябрь. Я спрашиваю братцев-сестриц:

— Будете жить со мной всю жизнь?

Они отвечают:

— А что нам остается, если невозможно ничего делать самостоятельно?

Декабрь. Снегопад. Мороз. Снег на земле. Я пошел в кафедральный собор. Четыре свода центрального нефа. Стены хора. Порталы боковых проходов. Большая хоровая лестница. Вхожу в поперечную капеллу. Поперечные проходы. Вниз в огромный склеп.

Поднимаюсь к курантам. К их тонкой механике. Прямо в рот. К вкусовым сосочкам. Вкусовым порам. Рецепторам языка. Далее в районы обоняния на верхней носовой раковине и на перегородках между носовыми полостями.

Прямо в обонятельные клетки и вкусовые нервы и далее через их тонкие контакты в самый мозг.

Январь. Снег. Солнце. Я пошел на площадь Мортена и купил конфет. Собрал братцев-сестриц и угостил их конфетками. Спрашиваю их:

— Вам кажется, я старый?

Братцы-сестрицы:

— Ты не на много старше нас.

Я:

— Вам кажется, я усталый и больной?

Братцы-сестрицы:

— Ты устал не больше, чем мы.

Я:

— Я не старый. Я не устал; Я не больной.

Февраль. Снег. Солнце. Я собрал братцев-сестриц и говорю им:

— Я решил избрать новый жизненный путь. Отныне я намерен заниматься патентоведением. Я хочу, чтобы вы были моими помощниками.

Братцы-сестрицы:

— Мы почти ничего не знаем о патентах.

Я:

— Работа в патентоведении главным образом опирается на закон о фирменных знаках. Я хочу, чтобы вы были моими ассистентами.

А они:

— Мы почти ничего не знаем о законе о фирменных знаках.

Я:

— Я проведу с вами обучение в данной области, и вы постепенно станете хорошо информированными и знающими. Моими маленькими помощничками. Крошечными ассистентиками.

Снег. Солнце.

Я прочел братцам-сестрицам отрывок из закона об охране фирменных знаков:

«Каждый, кто в нашей стране имеет фабрику или ремесленное дело, занимается сельским хозяйством, горным делом, торговлей или какой-либо другой промышленной деятельностью, зарегистрировав фирменный знак, на котором указано его имя или название фирмы, приобретает, в соответствии с настоящим законом, эксклюзивное право на пользование этим фирменным знаком, чтобы в общей торговле его продукцию можно было отличить от продукции других фирм».

Я спросил их:

— Понимаете, что это значит?

Они отвечают:

— Нам кажется, это значит, что если кто-то использует чужой фирменный знак, то это против закона.