Читалка - Поль Фурнель Страница 15

Понятия не имею, как они это сделали — не вникал, — но бизнес-план оказался в моей читалке. Ночью я его изучаю. Одно ясно сразу — эти ребята не гурманы. Не менее очевидно и другое — они развлекаются. Добрая половина из того, что они предлагают, на мой взгляд, полный бред, но я категорически отказываюсь доверять своим вкусам. Читалка покоится на колене, в состоянии неустойчивого равновесия. Вдруг она соскальзывает, и я еле успеваю ее подхватить. Что произошло бы, если бы она упала? Какой формы звезда появилась бы на расколотом экране? Никак не могу понять, почему присутствие Валентины вселяло в меня такую спокойную уверенность. Словно она, со своими пестрыми юбками, кричаще яркими чулками и черной кожей, воплощала новизну и оригинальность. Олицетворяла радикальный характер «Лесной опушки». Останься она с нами, я бы принял все их предложения без колебаний.

Наутро я звоню Бальмеру.

— Бальмер?

— Робер? Как мило с твоей стороны звонить в такую рань.

— Вставай и одевайся. Я отправляю к тебе трех лохматых парней, и не вздумай говорить, что я спятил. Мальчишки — гении. Ты выслушаешь все, что они скажут. Если поймешь, что тебе это интересно, начнешь рыть глубже, а потом изложишь мне свое непредвзятое мнение.

— Робер, что ты затеваешь? Тебе что, так трудно выпустить к Рождеству подарочный альбом «Породистые кошки»? Или дивной красоты «Замки Луары», которых ждут не дождутся американцы? Ты неисправим. Учти, я выпотрошу твоих ребят. Похоже, я догадываюсь, что у тебя на уме, хотя, если честно, не думал, что ты решишься…

— А что, по-твоему, мне следовало делать?

— Я полагал, ты используешь тяжелую артиллерию.

— Пушка занята. Менье уже влез в самое жерло. Нам с ним слишком тесно в одном издательстве.

— И какое у твоих парней поле для маневра?

— Полная свобода. Пусть вытворяют любые глупости. Главное, чтобы среди сорняков проросла пара-тройка голубеньких цветочков.

— Глупости — это по моей части. Ладно, согласен. Разуваю глаза и даю тебе полный отчет. Кстати, ты мне что-нибудь заплатишь?

— Тебе столько и не снилось.

Люблю свой кабинет ранним утром. Закрываю глаза и прислушиваюсь. Вот мимо двери на цыпочках крадется бухгалтер, проходят секретарша и телефонный оператор. Кажется, напряги я слух, и до меня донесутся звуки их сладких зевков и хруст разминаемых суставов. Издательство понемногу оживает, хлопают двери, проносятся шепотки, поют свою песню включаемые компьютеры. И вот сигналом общей тревоги коридоры окутывает аромат кофе. Теперь можно и поболтать.

В кабинет вплывает дымящаяся кружка с надписью «I♥NY», а вслед за ней — Менье в белой рубашке с расстегнутым воротником. Невероятно бодрый. Дверь за собой он закрывает. Значит, разговор предстоит конфиденциальный.

— Гастон, мне нужна твоя помощь.

— Должно быть, дело серьезное.

— У меня проблемы с практикантами. Такое впечатление, что они ни шиша не делают.

— Ну и что?

— У нас полно работы. Хотелось бы получить от них хоть какую-то помощь.

— Но их сюда присылают учиться, а не работать. Или я ошибаюсь?

— Лучший способ научиться — это включиться в работу.

— Ну, простимулируй их, как штатных сотрудников. Давай им интересные задания и плати бешеные зарплаты.

— Я вижу, ты в своем репертуаре. Мне не нужны волшебные рецепты. Я хочу, чтобы ты с ними поговорил. Пробуди в них интерес, расскажи об издательском бизнесе, добавь пару анекдотов — ты это умеешь. Объясни наконец, что им крупно повезло…

— Что по окончании практики работы они не найдут и что жизнь прекрасна.

— Попытайся хоть иногда мыслить позитивно. И поговори с ними, очень тебя прошу.

— Я так понимаю, это приказ.

Потом я иду к Эмманюэль, несущей вахту на границе между редакционной и производственной сферами, — туда, где бьется пульс нашего мира.

— Эмманюэль, дай-ка мне какой-нибудь из последних текстов. Только на бумаге, пожалуйста. Все равно какой — хочу поработать.

— Есть один роман, совсем тепленький. Подойдет?

— Отлично. Поможешь распечатать? Я каждый раз забываю, на какие кнопки нажимать. Хотя обожаю следить за процессом.

— К принтеру я бы тебя в любом случае не подпустила. Так… Файл открылся.

Она засовывает кипу распечатанных листов в конверт из крафт-бумаги. Смотрит на меня своими прекрасными глазами, полными знания грамматики, и, улыбаясь, качает головой.

— У тебя все в порядке? — тихо спрашивает она.

Я возвращаю ей улыбку, криво подмигиваю и умыкаю из стаканчика для карандашей красный фломастер. Коридор пуст, я быстрым шагом преодолеваю его, киваю сотруднице на ресепшене и выхожу на улицу. Идет дождь. Прикрыв голову конвертом с рукописью, добегаю до библиотеки.

Районная библиотека выглядит современно. Она по-прежнему носит имя писателя, хотя по большей части выдает посетителям фильмы. Внутри обстановка не слишком уютная, и, полагаю, это сделано намеренно, чтобы отвадить любителей просиживать за столами долгие часы. Скорее гипермаркет, чем место для вдумчивого чтения. Но я все равно ее люблю, потому что сумел приручить. Здесь царит чисто книжная тишина. Книги в основном новые, они пахнут клеем и типографской краской, опровергая расхожий стереотип о вечной пыли библиотек. Я сажусь за свободный стол, втиснутый между полками со спортивной и научной литературой, обезопасив себя от снующих туда-сюда читателей. Вешаю на спинку стула промокший пиджак, отключаю мобильник, вынимаю из конверта рукопись, смахиваю капли влаги с верхней страницы и превращаюсь в корректора. Я твердо настроен вымести вон все опечатки и исправить все орфографические ошибки — последствия эпидемии безграмотности, охватившей молодых авторов. Я усердно тружусь до самого вечера.