Ной - Дэвид Мэйн Страница 15

Полуобнаженная блудница криво улыбается Ною:

– Как же рыба в море может утонуть? Она же и так под водой.

Ной пропускает ее слова мимо ушей.

– Вы все еще можете покаяться. Если пожелаете, на корабле найдется место.

– И сколько ты хочешь за него? – спрашивает согбенный старик, тело которого скрючено почти параллельно земле. – У меня много золота.

– Место на корабле не купишь за деньги, – отвечает Ной. – Туда могут войти только чистые сердцем.

Старик машет рукой и уходит прочь.

Кряжистый, покрытый татуировками мужчина говорит:

– Мне больше по душе вот это. – Он задирает тунику женщины и валит ее на землю. Другие мужчины, отпихивая друг друга, встают в круг.

– Надеюсь, у тебя есть чем заплатить, – хохочет женщина, повернув голову. Ее круглый зад содрогается под ударами бедер мужчины. Лицо мужчины искажается в гримасе наслаждения.

– Моей дочке почти десять. Можешь ее забрать.

– Договорились.

– Если найдешь, – хохоча, добавляет мужчина. – Я ее не видал с той поры, как сестра ее родила.

Все бесполезно. Ной делает шаг назад, поворачивается и резко останавливается, заметив нечто интересное. На глаза ему попадаются два холмика неподалеку, они поблескивают на солнце. Ной подходит ближе, и его желудок начинает содрогаться. Ной понимает, что перед ним трупы, покрытые плотным шевелящимся слоем синих мух. Одновременно с осознанием увиденного ему в ноздри бьет запах. Ной чувствует, как к горлу подкатывает завтрак, но ему удается сдержать себя.

Рядом с отрешенным видом стоит человек. Ной спрашивает:

– Почему этих людей никто не похоронил?

У человека мягкие черты лица, словно Господь намеренно пытался избежать прямых линий. Полураскрытые, измазанные слюнями губы. Человек кидает из-под полуприкрытых век озадаченный взгляд на Ноя:

– Похоронить? Кто их хоронить-то будет?

– Например, ты.

Человек медленно моргает:

– Не. Не я.

– Это было бы достойным поступком. Нельзя же их бросать на поживу насекомым и птицам.

Мужчина тупо смотрит на трупы:

– Думаю, им не так уж и плохо.

Ной кусает губу, чтобы унять гнев. Он пытается зайти с другого бока:

– Как они погибли?

– Убили друг друга.

– Почему?

– Думаю, подрались.

Ной тяжело вздыхает, выпуская воздух через нос:

– Из-за чего они подрались?

Человек, волоча ноги, подходит к трупам и внимательно их разглядывает. Ной не понимает: то ли на него решили не обращать больше внимания, то ли человек хочет расспросить мертвецов. Человек, подняв рой насосавшихся крови мух, опускает руку в грязь. Пошарив в ней, он извлекает маленький круглый предмет:

– Все из-за этого.

Ной протягивает руку. Нахмурив брови, он берет предмет и рассматривает его. Щербатая жемчужина.

– Они что, убили друг друга из-за этого?

– Думаю, да.

– Почему?

Руки человека безвольно, словно снулые рыбины, болтаются вдоль тела.

– Они оба хотели ее заполучить.

Детям будет урок. Ной качает головой и поворачивается, чтобы отправиться прочь, как вдруг человек говорит:

– Эй, мне она самому нужна.

– Она? – Ной показывает человеку жемчужину. – Она же ничего не стоит.

Мягкое лицо искажает гримаса ярости.

– Только не для меня.

– Но она не твоя.

– И не твоя.

В руке у человека появляется блестящий обсидиановый нож.

– Не заставляй меня убивать тебя из-за жемчужины.

Он убьет не задумываясь. Ною приходит в голову, что человек мог забрать жемчужину с трупов в любой момент.

Ной швыряет жемчужину под ноги человеку:

– Да простит вас всех Господь.

– Только не меня, – возражает человек.

Ной бежит прочь из поселения, как будто за ним гонятся. Он слышит, как за его спиной мужчины, рыча, совокупляются с женщинами, с детьми и друг с другом. Началась драка, кричащие люди опускают друг на друга палки. Когда Ной идет через сад, он сталкивается с мальчиком, ведущим на веревке трех коз. Ною ясно, что это его козы. Он останавливает мальчика:

– Где ты их взял?

– Пошел ты, – отвечает мальчик, проходя мимо.

Ной слишком устал, чтобы начинать спор:

– Да спасет тебя Господь.

– И его туда же!

Ной бредет, пошатываясь от переполняющей его печали. Он знает: мир стар, ему больше тысячи лет. Прошло десять долгих веков с той поры, когда Адам был изгнан из рая. Пусть так, но все же невероятно, как глубоко пустили корни пороки и разврат и как они бурно расцвели, сорняками заполонив свет. «Как же быстро человек забыл о Боге», – думает Ной. В чем же тогда цель его трудов? И так понятно, если не через тысячу лет, так через две или три все эти пороки снова прорастут, подобно опухоли в желудке.

Ной смотрит ввысь. Шея хрустит. Ной хмурится. Полуденное солнце, клонящееся к западу, уже не кажется таким ярким, как прежде. Точно, оно явно потускнело, словно подернулось туманом. А с горизонта, с самого юга, в сторону Ноя, клубясь, ползут огромные черные тучи.