Нич Ниднибай - Леонид Фраймович Страница 15
Нич Ниднибай - Леонид Фраймович читать онлайн бесплатно
Вспоминается Люсик…
Понятно, что капитализм есть власть рынка с кодированием мозгов толпы на товаро-развлекательную мораль. Практический же социализм есть рынок власти с кодированием тех же мозгов на безтоваро-властеобожательную мораль.
Досадно, однако, что ни Кобе, ни американцам так и не удалось построить социалистическо-демократический сионизм «в отдельно взятой стране». А всё, видимо, из-за разногласий среди евреев в интерпретации составленного в незапамятные времена одним «одарённым режиссёром» «Кодекса Строителя Сионизма». Одни там вычитали, что еврей еврею Друг, Товарищ и Брат, а другие, – что евреи евреям Врут, Товар и Блат.
* * *
(По мотивам произведений Владимира Маяковскогои Владимира Высоцкого)
Рассвет – закат,
Рассвет – закат,
Рассвет – закат
И вот:
Мне жизнь наносит сгоряча
Смертельный апперкот.
Хоть я в гробу – ни круть, ни верть,
И глазом не моргнуть,
Но говорю всем:
– «Се ля» смерть,
Пора и отдохнуть.
Пусть думал Всевышний,
Мне тело круша,
Что жить хорошо
И жизнь хороша…
Но:
В нашей буче,
Боевой, вонючей,
Станешь сам «дуче».
Миша сразу раскусил, где он оказался, и «запал»… Я – тоже, но с большим «дилеем».
Он с сестрой и детьми «потосовался» здесь некоторое время и мотанул назад туда, где «с платформы» говорили когда-то: «Это город Ленинград».
Потом, однако, стали говорить: «Это город Санкт-Петербург», – вследствие чего Миша, Женя, Зоя и Игорёха перестали понимать, куда они вернулись.
«Се ля ви». Я бы даже сказал резче: «Се ля жо»…
Ездил опять на могилы. Бедные мои, что же вы молчите…
Аккерман почернел… Наверное, от горя. Или от «незалежнiстi»?..
* * *
Как там, родные? Стёртые жизни дорогами,
Под чудесами, над синевою небес,
Как выживёте, будучи богами?..
Богами?
Как вы живёте без нас?
Как живём мы без вас?
Вы не ответите. Знаю: в молчании —
истина.
Лучше – спою вам про наше житьё
да бытьё.
А мы живём, да не так, ох, не так,
как предписано:
Из десяти – ни одной…
Каждый лепит там что-то своё…
«Задвинулся»: опять электрик, но уже по ремонту в зданиях… Арабы-палестинцы, инкрустированные евреями…
И вновь аккерманские могилы… И город того же цвета…
«Выдвинулся»: снова техник по «писи»-ам…
«Сдвинулся»: автомобильный электрик, в гараже для грузовиков и тракторов…
Уговорил моих съездить в Аккерман. Правда, через «Санкт-Ленинград»…
Питер набросил снежно-белую паранджу, чтобы скрыть раны перестройки, и был строен собой. Повидался с сестрой, Мишей и детьми. Зоя и Игорёха повзрослели. Пофилософствовал с Игорёхой над компьютерными играми, с Зоей – обо всём. Со всеми – о политике.
Потом был Аккерман и укор фотографий на памятниках…
Перебирал мамины тетради и записные книжки. У мамы есть неплохие стихи и заметки. Особенно, о войне, о блокаде Ленинграда.
Решил скомпоновать на компьютере из них её книгу, отпечатать и переплести. В четырёх экземплярах.
Анюха взялась помогать.
Квартира в Аккермане… И моя и не моя. Кладбище… Одинокий мой мальчик… И мама… И папа…
Волос крашен, нутро больное,
Уже взрослая дочь.
Над когда-то моей страною —
Ночь.
«Променял» автомобильного электрика на случайно подвернувшегося «писи»-ного техника…
Анюхе-Квакухе – семнадцать уже!
Что это случилось, поверить «каше» [1].
Ведь только недавно ходила под стол
И всех вопрошала: «Акусаес со?».
Анюле не до нас: «онауже в Париже»…
…Приехала – теперь Париж в ней…
Какого хрена я ляпнул там и тогда: в аэропорту, когда «съалинял» из СССР в «эрец» на п. м. жо. Воистину: язык мой – враг мой. Теперь ШАБАК привязался. Я им правду – они не верят. Как будто я им пророк какой-то!.. Ну, говорят, у тебя и нервы, бляха-муха. Давай, гони явки, пароли. Да уж, нервы у меня и впрямь точно, как у Штирлица: отростки нервных клеток. Хотел сказать им, что явка у меня в клозете моём, когда 23 февраля втихаря отмечаю, а пароль плохо пахнет, но подумал: «Вдруг не поймут юмора. Они ведь из Союза давно, а может, даже и никогда. Весь клозет в машкантаозной квартире переломают, пока улики будут искать»…
…Отвязались всё же. Видно, хорошо рассмотрели меня, и поняли, что у допрашиваемого с носом из «пятой графы» характер «нордическим» быть не может, и такой не то что двойным, но и одинарным агентом не потянет… Хотя, говорят, у них руки тоже длинные. Только, пожалуйста, – не старой кгбешной калошей. Как-нибудь красиво.
Израиль – Аккерман, кладбище – Израиль – Париж – Израиль. Круги… Круги… Сколько их будет ещё?..
Я выбрил чисто «фейс»,
Хотел помыть посуду,
Я даже подавил желание убрать…
Но что ей до меня?
Она уже отсюда
Умчалась на такси
«Лекарства раздавать».
Я весь остервенел,
Но дочь сказала: «Тише!
Поехал бы в «ханут»,
Подарок бы купил»…
Всё ж: что ей до меня?
Она была в Париже.
Ей сам Ильевич Г.
Чевой-то говорил.
И тайную мечту
Лелеет сердце в злости:
Когда увидит дар,
Что будем подносить,
Возьмет её слеза, И
вдруг услышат гости:
«Ах, ну зачем, спасибо.
Тебе… что положить?»
Колыбельная для восемнадцатилетней дочки
Когда бы любовь и надежду связать воедино,
Какая бы, трудно поверить, возникла картина!
Какие бы насминовали напрасные муки…
Булат Окуджава
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments