Драная юбка - Ребекка Годфри Страница 15

Я угрожала Маки ножом не потому, что была разгневана, сказала я директору Дэвиду Локу, так же известному как Бритый Хрен. Я ему угрожала, потому что он гад…

В общем, эти слова увенчали финал моего образования.

Брайс развалился на упавшем бревне. Выглядел он счастливейшим из ныне живущих людей.

Я так и не смогла поговорить с ним всерьез. Не смогла сказать ему: Почему ты так поступил с Маргарет? Как ты мог? Зачем?

Он бы в ответ улыбнулся, пожал плечами и ответил: Не знаю, да пофиг.

Разгоряченной кожей я чувствовала нож. После эпизода с наездом на Дирка Уоллеса я еще не была в душе, но на меня вылилось столько «Фланели #5», что я неделю могла маскировать, как невероятно грязна.

А где Дин? спросил Брайс, соизволив наконец-то открыть глаза.

Ну а я откуда знаю?

Ну, он же твой парень.

Нет, не мой. Я его бросила, вот что я ответила, хотя официально Дина не бросала.

Ах вот почему ты такая нервная.

Я хотела сказать, что нервная, поскольку он кое-что сделал с Маргарет, и она поэтому растворилась прямо перед моим носом, но тут услышала, как под очередным отморозком трещат кусты. К счастью, это был не Дин. Брюс был в новенькой кожаной куртке, его мама уже перешила старую замшевую эмблему ZoSo [9]на спину. Дин частенько жаловался – мол, Брюс ужасно избалован, его мать купила ему подписку «Плейбоя», будто это самый прекрасный в мире подарок.

Ого, сказал Брюс, увидев меня, соблазнительная дева!

Брюс всегда так разговаривал. Он бесконечно смотрел телевизор.

Меня совершенно не радовало, что он теперь считает меня соблазнительной. Бог знает, что вытворят отморозки, если решат, что я соблазнительна.

Соблазнительная дева, сказал Брюс, наклонился и обвил меня руками. Я слышал, ты ранила Маки на сборище. Уржаться, подруга. Я хотел бы иметь это на кассете!

Ну, я его не ранила, только угрожала.

Я не знал, что ты можешь быть такой, Сара. Изумлен.

Он подбежал к Брайсу, выхватил у него косяк, и они завозились в траве.

Хорош, Сара, сказал Брайс. Садись рядом и покури травы.

Мне бы хотелось их ненавидеть, но это было нелегко, потому что они внезапно стали прекрасно ко мне относиться.

Я взяла косяк, вдохнула дым и держала в горле до того, что стало невозможно дышать. Я подавилась и закашлялась, но они даже не рассмеялись. Ну правда, удивлялась я, почему они со мной так милы?

Гребаное сборище педерастичных спортсменов, сказал Брайс. Давайте его прогуляем. Сара, хочешь, поедем ко мне? Выпьем каких-нибудь говно-коктейлей.

Говно-коктейли. Вот как они называли то, что мы пили, после того как Брайсов отец наказал его за опустошение домашних бутылок. Мы отливали понемножку из каждой бутылки и перемешивали. Отморозки бывали на редкость изобретательны, когда дело касалось бесконечного алкогольного паломничества.

Нет, мне нужно кое-с кем встретиться, отказалась я. Так оно и было. Кроме того, я знала, что, если быстренько не выберусь из леса, опять окажусь дома у Брайса, буду слушать «Лед Зеппелин». Ну и оглянуться не успею, как скачусь обратно до подруги отморозка.

Я встала и отряхнула грязь с мехового пальто.

Слушай, сказал Брайс почти в отчаянии, Дин нашел тебе работу, ты в курсе?

Нет, я не в курсе.

Ага. Он тебя устроил поваром в лагере. Знакомых теребил, кстати. И неплохие деньги – десять долларов в час! Мы уезжаем в пятницу, продолжал жужжать он, ты скажи, едешь ли ты, потому что, если нет, я посажу в машину Пити Пирса.

Я не ответила. Брюс скрутил новый косяк и протянул его мне первой. Некоторое время мы сидели, курили и вспоминали прошлое. Помнишь, как Брайс впал в несознанку у своей бабушки, а Дин вывел у него на груди «666» кремом для бритья? Помнишь то, помнишь се. Как болотная топь засасывает. Они были единственные мои друзья, и куда еще мне было податься? Если бы я пошла в центр, мне пришлось бы думать о Дирке Уоллесе, как он разукрашивает мне лицо кастетом. Я бы, наверное, увидела Джастину, она бы пробежала мимо, будто я невидимая. Может, я познакомлюсь с другой девицей, которая втянет меня в криминал, а потом уедет к родным. Я абсолютно не знала, что делать. Может, вам смешно, но я не знала, куда себя деть. Меня выгнали из Маунт-Нарк, так что в течение дня заняться нечем. Пойти домой я тоже не могла, там, скорее всего, меня поджидала Сильвия с брошюрой о противозачаточных средствах и чашкой мятного чая. Я могла бы пойти в такое место под названием «Клевая Помощь». Это какой-то приют, командуют там наверняка «Переродившиеся Христиане», которые заставят меня помолиться и сдать нож. «Клевая Помощь» – зуб даю, что придумавший это название считал, что очень умен и понятия не имел, что оно – жутчайшая безвкусица. Я знала, что, если зайду туда и какой-нибудь Христианин меня поприветствует: «Добро пожаловать в Клевую Помощь», я рассмеюсь и меня выпрут оттуда еще до того, как зарегистрируют. Забудьте. Туда я не подамся.

Может, мое место – лес.

Я выросла в прохладной тени вечнозеленых растений.

Я бы плавала, загорала. Я бы готовила дровосекам, я была бы их загорелым поваром высшего класса. В мой выходной один из дровосеков отвез бы меня к отцу. Тот бы засветился от радости, увидев меня в комбинезоне. Я помогала бы ему приводить в порядок участок, как помогала в детстве, когда еще была его лучшей подругой.

Так ты едешь или нет? спросил Брайс.

Да, да, ответила я, еду. Пятое июня.

До пятого июня – две недели. У меня куча времени, чтобы разыскать Джастину.

А где Маргарет? внезапно поинтересовалась я.

А ты что, не слышала? спросил Брюс и засмеялся. Он подавился дымом, и, когда наконец откашлялся, сообщил мне новости.

Норка переехала в гостиницу «Склеп».

Брайс сказал: Это не смешно.

Вчера ты думал, что это очень смешно.

Ну да, а сегодня я уже так не думаю.

Я всегда подозревал, что эта дура безумна, сказал Брюс. У нее, наверное, закончились мужики на переспать. Зуб даю, она поэтому…

Я их больше не слушала.

Гостиница «Склеп», гостиница «Склеп».

«Склеп» не был гостиницей. Может, вы подумали, что «Королевский Отель» – худшее место для девочки моего возраста, но тогда вы ошиблись. «Склеп» находился на отшибе, и один раз мы с отморозками поехали туда на Хэллоуин. Мы ехали подлинной и темной дороге, все вокруг казалось нормальным и мирным.