В шкуре льва - Майкл Ондатже Страница 15

Настенная живопись. Желтый свет мерцает на лице Патрика, лежащем на диванной подушке, на фигурах двух женщин, тайно рисующих ночью, склонивших головы, словно они вытаскивают что-то из реки. Одна откинулась назад, потягиваясь, тогда как другая изучает портрет.

— Мы ведьмы? — спрашивает Элис.

Клара разражается смехом. Она стонет, словно привидение в поисках замочной скважины. Хлопает ладонями но хлипким стенам, а потом, громко фыркнув, вытаскивает Элис в ночь. Они скатываются с деревянных ступеней, Клара что-то невнятно бормочет, они валяются в лунном свете по цветам и траве и вдруг вскакивают, почувствовав на коже капли дождя, хлынувшего из жарких густых облаков и слившегося с раскатами грома над темным полем, он влажно шелестит на их юбках и вытянутых руках, смывая возбуждение.

Дождь проникает сквозь тонкую ткань их одежды. Элис откидывает назад мокрые волосы. Внезапная вспышка молнии, и Клара видит, как Элис непроизвольно рвется ввысь, сорвав с себя рубашку, чтобы всем телом встретить дождь, потом темнота, потом еще одна короткая вспышка молнии высвечивает, как они, взявшись за руки и откинувшись назад, кружатся вокруг березы под дождем.

Они в экстазе бредут в темноте. Луна скрыта тучами. Но скромный луноцвет, подобно компасу, точно указывает, где сейчас луна, чтобы они могли выть на ее отсутствие.

* * *

Ранним утром он тихо ходит по дому. Поднявшись по лестнице, смотрит в круглое окошко на поля. Ночью Патрик чувствовал, как ветер сотрясает этот хлипкий домик. Теперь здесь царит странный мир: трава и деревья в белом утреннем свете, две женщины спят. Вчера они бегали по дому, бросая друг в друга кусками ревеня, — услышав безудержный смех, он поспешил на шум и застал их на поле сражения. Элис согнулась пополам, по ее щекам текли слезы, а Клара, увидев, как он входит в кухню, внезапно присмирела.

В доме тихо, только скрип половиц под ногами. Патрик заглядывает в спальню. Они спят обнявшись, не замечая дневного света, наполнившего комнату. Он трогает Элис Галл за локоть, и она убирает руку. Он прикасается к ее ладони, и полусонная Элис инстинктивно сжимает его пальцы.

— Привет.

— Я скоро уезжаю, — говорит он. — Поезд.

— Ммм… Мы сделали тебе подарок ночью.

— Да?

— Она тебе объяснит.

Элис осторожно потягивается, стараясь не потревожить Клару.

— Брось мне рубашку. Я позавтракаю вместе с тобой.

На кухне Патрик режет пополам грейпфрут и протягивает половинку Элис. Та отрицательно качает головой. Она сидит на табуретке в длинной розовой рубашке и смотрит, как он уверенно двигается по ее кухне. Замечает, что он старается держаться как можно незаметнее. Когда он спрашивает, где лежат ложки или лопаточка, она молча указывает на нужные ящики.

Патрик не из тех, кто любит поболтать за завтраком, и через пятнадцать минут он готов идти. Провожая его до двери, она держит его за руку. Он вдруг ее целует слишком близко к глазу.

— Передай ей от меня поцелуй.

— Передам.

— Скажи, что мы увидимся вечером в гостинице.

— Хорошо.

Она плотно закрывает дверь и смотрит в окно, как он шагает к станции, перемещаясь из одной оконной рамы в другую.

Она снова ложится в кровать, где спит Клара, обнимает ее, стараясь вернуть потерянное тепло, и благословляет сонную гавань понедельничного утра.

Его мысли остаются с ними, как отпечаток его руки на их сонной плоти. Вагонное окно холодит щеку. Тоскуя по Кларе, он думает об Элис, которой он не замечал раньше, как будто Элис, к которой прикоснулась Клара, возникла из небытия, словно в сказке.

* * *

Вечером в гостинице «Арлингтон» Патрик изучает большой портрет, который Клара прикрепила к двери. Он вышел хорошо, говорит ему Клара, его душа податлива. Он ей не верит. Разве только его душа раскрывается во сне, разве только сон каким-то образом соединяет противоречивые черты его характера. Ему нравится близость между двумя женщинами, нравится, что они приписывают ему беззащитность.

— Что ты о ней думаешь?

— Она мне нравится.

— Она великая актриса.

— На радио?

— Нет, на сцене.

— Лучше тебя?

— В тысячу раз.

— Да, она мне нравится.

Позже он станет думать о тех минутах, когда он спал, а они вошли со свечами в темную комнату. Явление волшебниц. Вспоминая этот эпизод, он, как никогда, ощущает свою общность с ними. Патрик и две женщины. Предчувствие Нового Мира. Юдифь и Олоферн. Святой Иероним и Лев. Патрик и Две Женщины. Ему нравится эта живая картина, пусть даже он отсутствовал на церемонии, потому что спал.

Иногда, оставшись в одиночестве, Патрик завязывает себе глаза и движется по комнате, сначала медленно, затем все быстрее, пока не достигает в этом занятии необыкновенного совершенства. Он гордо расхаживает по комнате, ловко обходя абажуры и ныряя под висячие растения, даже бегает и прыгает вслепую через низкие столики.

Патрик с Кларой говорят всю ночь, имя Эмброуза то и дело звучит в разговоре, как стук капели. Всю ночь они говорят о ее намерении соединиться со своим «любимым», звук его имени для Патрика как яд, как слово «никотин». Она уедет завтра. Она не скажет ему, где находится Смолл. Она требует, чтобы он не пытался следовать за ней, когда они окажутся в Торонто, чтобы посадить ее на поезд. Патрик чувствует, что почти ничего не знает о жизни Клары. Он продолжает находить и терять ее черты, как будто открывает ящик и обнаруживает там очередную маску.

В это последнее утро они сидят, полуодетые, в постели. Всю ночь они проговорили, и он чувствует себя немым против мощи невидимого врага, неспособным отговорить Клару от поездки к Эмброузу. Он хочет показать ей свой трюк, вынимает длинный шелковый шарф из рукава ее пальто, складывает его и завязывает им глаза.

Он сажает Клару на кровать и просит не двигаться. Потом начинает ходить по комнате, сначала с вытянутыми руками, потом опускает их, бросается вперед, замирая в дюйме от окна, резко опускает голову у книжных полок. Он носится по комнате то по прямой, то зигзагами, словно обладает способностями летучей мыши. Прыгнув на кровать, он приходит в восторг от ее пронзительного крика. Он восхитителен. Он великолепен, думает она.

Во время своих передвижений он бормочет: «Видишь этот поднос?» — он подбрасывает его вверх и ловит. «А эту яичную скорлупу на полу я раздавлю, как кости Стампа Джонса. Ты такая красивая, Клара. Я никогда не ослепну. Я хочу каждую ночь засыпать, глядя на твое лицо. Мне мало только дотрагиваться до тебя, вдыхать твой запах». Он бросает яблоко ей на колени, срывает листок с календаря. «Я тренировался несколько ночей, пока ты спала». Он прыгает вперед, откусывает яблоко, жует и продолжает говорить.

В конце концов ей это надоедает. Она слезает с кровати и, встав на ковер в углу, зажимает ладонями уши, чтобы не слышать его нежностей. Ее локти торчат в стороны. Он движется по комнате, почти в исступлении выкрикивая слова любви. Она по-прежнему слышит его, тогда она еще сильнее прижимает ладони к ушам и закрывает глаза. Она чувствует, что пол качается под ней, чувствует, что она окружена, подавлена его вращением. Внезапно на нее обрушивается мощный удар, его левая рука врезается ей в голову, сбивая с ног.