Блотт в помощь - Том Шарп Страница 15

– Управление на третьем этаже, – сообщила ассистентка зубного врача, выглянувшая в коридор. В руках она держала металлический подносик, а на нем лежали вставные челюсти с розовыми деснами. – Только вы там вряд ли кого найдете. А вам кто нужен-то?

– Мистер Хоскинс.

– Спросите на всякий случай в клубе. Обычно в это время он там. Это на втором этаже.

Дандридж поблагодарил и поднялся по лестнице. На площадке второго этажа он увидел дверь с надписью «Уорфордский и районный клуб Гладстона» [11]. Дандридж с сомнением покосился на дверь и поднялся еще на один этаж. Женщина оказалась права: Управление было закрыто. Дандридж снова спустился на второй этаж и нерешительно остановился перед дверью. Пришлось напомнить себе, что он как-никак является полномочным представителем министра и официальным посредником. Эта мысль придала ему смелости и он, распахнув дверь, вошел в клуб.

– Ищете кого? – окликнул его дюжий краснорожий верзила, стоявший у бильярдного стола.

– Да. Мистера Хоскинса из Управления планирования.

Краснорожий отложил кий и шагнул навстречу.

– Тогда вам сюда. Эй, Боб, тут по твою душу пришли.

Другой краснорожий верзила, который сидел в уголке у стойки бара, обернулся и уставился на Дандриджа.

– Чем обязан? – спросил он.

– Я из министерства по вопросам окружающей среды.

– Ого! – Мистер Хоскинс поднялся с места. – Быстро вы, однако. Я-то думал, вы только завтра приедете.

– Министр настаивал, чтобы я приступил к делу незамедлительно.

– И то верно. – Мистер Хоскинс, ожидавший, что министерство пришлет важного шестидесятилетнего старикана в очках с золотой оправой, при виде Дандриджа приободрился. – Что будете пить?

Дандридж замялся. Выпивать в это время дня было не в его привычках.

– Полкружки горького, – наконец решился он.

– Нацеди нам пару кружек, – велел Хоскинс бармену. Взяв кружки, они уселись за столик в углу. Бильярдисты вернулись к игре.

– Каверзное дельце, доложу я вам, – заметил Хоскинс. – Вам не позавидуешь. В наших краях этот проект ох как не одобряют.

– Я в курсе. – Дандридж хлебнул пива. Так и есть: у напитка оказался резкий, тошнотворно натуральный вкус. С портрета на противоположной стене на нарушителей закона о торговле спиртными напитками укоризненно взирал мистер Гладстон. Вдохновленный образом покойного премьер-министра, Дандридж принялся объяснять цель своей миссии:

– Премьер-министр особо подчеркнул, что переговоры следует вести со всей деликатностью. Моя задача – проследить, чтобы с результатами переговоров согласились все заинтересованные стороны.

– Вон оно что. В таком случае придется вам попотеть.

– Мне представляется, что наилучший выход из положения – предложить другую трассу.

– Мы уже предлагали. Через Оттертаун.

– Исключено, – отрезал Дандридж.

– Согласен на все сто процентов. Что ж, значит, остается Клинская теснина.

– А может, холмы к югу от нее? – с надеждой спросил Дандридж.

Мистер Хоскинс покачал головой:

– Клинский лес – природный заповедник, отведен под красивые виды. Черта лысого нас туда пустят.

– Выходит, выбор у нас небольшой?

– Выбора вообще нет.

Дандридж сделал еще глоток. Прекраснодушные мечты, которым он предавался утром, окончательно развеялись. «Переговоры, переговоры» – а о переговорах, оказывается, никто и слышать не желает. И придется Дандриджу навязывать разъяренной кучке необычайно влиятельных землевладельцев заведомо непопулярное решение. Вот не было печали!

– Я вижу, нет никакой надежды урезонить сэра Джайлса Линчвуда и генерала Бернетта, – уныло произнес он.

– Какое там, к черту, урезонить. Да если б и случилось такое чудо, что толку? Тут ведь не они воду мутят, а леди Мод. А ее поди урезонь.

– Как видно, передо мной действительно стоит очень трудная задача, – признал Дандридж и допил пиво.

Покидая клуб Гладстона, он уже ясно представлял расстановку сил. Главное предприятие – Хэндимен-холл и леди Мод. Хорошо же, завтра утром он отправится на разведку и выяснит, как к ней подступиться. Дандридж вновь вышел на Скотбой-ярд, вернулся по Кишкинг-лейн на базарную площадь и снял номер в гостинице «Герб Хэндименов».

А сэр Джайлс в Хэндимен-холле весь день не высовывал носа из своего кабинета. Его добровольное заточение лишь отчасти объяснялось присутствием в доме своры сторожевых собак, которые, очевидно, забрали себе в голову, что он здесь не хозяин, а незваный гость. Более важная причина состояла в том, что леди Мод в очень уж пламенных выражениях порицала его за обед с лордом Ликемом. Теперь уже не только судья горько сожалел, что забрел покушать в «Четыре пера», – а судя по сообщениям врачей Уорфордскои больницы, эти сожаления были вполне резонны. Сэру Джайлсу этот обед тоже даром не прошел.

– Я хотел как лучше, – оправдывался он. – Думал, угощу его на славу, может, он и прислушается к нашим доводам.

– «К нашим доводам»! – фыркнула леди Мод. – Уж если на то пошло, на наши доводы ему было начхать. Неужели непонятно, что он с самого начала принял решение о прокладке магистрали через теснину?

– Был и другой вариант – Оттертаун.

– Держи карман шире. Тебе зубы заговаривают, а ты и поверил. Знала я, что простофиля, но не думала, что до такой степени.

Сэр Джайлс ретировался в кабинет, проклиная женину догадливость. Что-то уж больно зло сверкнули ее глаза, когда он упомянул Оттертаун. И почему это она пару раз прошлась по торговцам, спекулирующим недвижимостью, и их привычке обтяпывать за завтраком делишки? Уж не прослышала ли она про новый дом Хоскинса? А тут еще чинушу из министерства принесла нелегкая. Будет теперь совать нос во все дыры. Но больше всего сэра Джайлса тревожили голоса. Вернее, один голос – его собственный. Перед обедом, загоняя машину в гараж, сэр Джайлс явственно слышал, как его собственный голос убеждает кого-то положиться на него: он позаботится о том, чтобы никакая угроза… Сэр Джайлс выпучил глаза и оглядел двор. В голове пронеслись самые бредовые подозрения. Он даже предположил, что разговаривает сам с собой, но тут же вспомнил, что во рту у него сигара. К тому же голос слышался очень отчетливо. Сэр Джайлс не на шутку встревожился, но сколько он ни бился над этой загадкой, так ничего и не надумал. Лишь после второго стакана крепкого виски он сумел убедить себя, что ему померещилось. И чтобы уж совсем выбросить из головы это происшествие, он присел к столу и погрузился в мысли об автомагистрали.