Письма с острова Скай - Джессика Брокмоул Страница 15

Возможно, об этом пока не стоит и говорить, но я начал записывать те истории, которые придумываю для Флоренс. Одну я прикладываю к этому письму — «Сыр Мышиного Короля». Флоренс обожает сыр! Я подумал, что сказка тебя немного развлечет и отвлечет. Но пока она не совсем закончена, я так и не решил, каким должен быть финал. Может, у тебя будут идеи?

Начался новый учебный год, и теперь я чувствую себя более уверенно, поскольку уже читал тот же курс в прошлом году. Мы завершили раздел «история химии» (начиная с алхимиков, потом Лавуазье, Менделеев и так далее). Мои ученики написали по итогам темы сочинения — бездарные. Только подумать, это же следующее поколение государственных деятелей и юристов, а они не умеют излагать мысли на бумаге. В любом случае, читая их тексты и размышляя о том, что сам я (надеюсь!) в их возрасте писал эссе получше, я не мог не обратиться мыслями к тебе.

Сью, ты должна снова начать творить. Не заставляй себя, просто сунь за пояс карандаш и квадратик бумаги, и тогда, где бы и когда бы ни вернулась к тебе муза, ты сможешь остановиться и все записать. Эмерсон сказал: гений — это то, что исправляет испорченное положение вещей, — и говорил он о поэзии. Думаю, если ты вновь займешься сочинительством, оно поможет тебе вернуться к нормальной жизни, а ведь именно об этом ты мечтаешь.

В любом случае не переставай писать мне, что бы ни произошло. Может, для тебя это не поэзия, но я никогда не думал о твоих письмах как о чем-то ином.

В ожидании стихов,

Дэвид.

Остров Скай

29 ноября 1914 года

Дорогой Дэвид!

О, по-моему, эта противная маленькая девочка должна навсегда остаться мышью! Забирается на стол, чтобы достать хлеб с другой стороны, — ужас! Я очень надеюсь, что твоя племянница умеет вести себя во время еды.

Ну а если не можешь оставить Лотти мышью, что бы ты сделал с ней? Я не предлагаю, конечно, чтобы ее поймала миссис Сова и приготовила из нее мышиный мусс. Но она должна получить хороший урок. Что-нибудь связанное с мамиными пирогами, остывающими на окне? (О, какой соблазн…) Или ей придется спасти Мышиного Короля каким-то образом и за это получить его вечную благодарность? А может, она полюбит Мышиного Короля?

Точно не могу сказать, но любой, кто одет в золотую бархатную мантию и крохотные башмачки, должен привлечь внимание девушки. Как и тот, кто одет в клетчатый пиджак. В общем, я не удивлюсь, если она влюбится.

Порадую тебя новостью, что состряпала-таки несколько стихов. Воспользовалась твоим советом и стала повсюду носить с собой блокнот и карандаш, и вот, однажды утром, когда я мыла полы (до чего же прозаично!), у меня возникла идея. Я села прямо на мокрые доски и, пока вода в ведре остывала, набросала стихотворение. Конечно, это не «гений» Эмерсона, но оно вроде неплохо отразило мои мысли на тот момент.

Теперь, когда Йэн уехал, мне пришлось взять на себя его обязанности. Вчера ветром сорвало одну из веревок, которыми к крыше крепится солома. В результате кусок кровли обвалился, и утром на кухне меня ждал целый сугроб. Жаль, ты не видел, как я ползала по крыше, словно один из бандерлогов Киплинга, пытаясь привязать на место сноп соломы. Я вернулась в дом с обледеневшими ресницами и бровями, и мне пришлось отогревать замерзшие пальцы во рту, прежде чем я сумела сделать себе чашку чая. Я стала почти ежедневно носить брюки, так как иначе невозможно заниматься той работой, которую мне приходится выполнять. Разумеется, Йэн ни о чем таком и не думал, когда решил все бросить и последовать за своими мальчишескими мечтами о славе.

Знаешь, Дэйви, хуже всего вечера. Я сижу у огня, вяжу или держу на коленях книгу, не читая, и не могу остановить поток мыслей, не могу не слышать каждый шорох и скрип. Я стараюсь пораньше лечь в постель, чтобы мне не пришлось думать и ощущать себя одинокой, но заснуть тоже не могу. Признаюсь, я то и дело достаю твои старые письма и перечитываю их, и иногда так и засыпаю, укрытая твоими словами. Тогда мне кажется, что ты рядом и что я тут не одна. Я даже могу представить, будто мы разговариваем. Абсурдно, конечно же, ведь в реальности мы никогда не говорили, и я не знаю, какой у тебя голос. Кстати, ты ведь осознаешь, сколь претенциозен был тон твоих первых писем? Должно быть, ты очень хотел произвести на меня впечатление.

Ко мне понемногу подкрадывается сонливость, так что лучше закончить на этом и задуть свечу. Если завтра погода не испортится, то я смогу отправить письмо, но вообще мне кажется, что теперь почта идет гораздо дольше.

Элспет

Терре-Хот, Индиана, США

23 декабря 1914 года

Дорогая Сью!

Я в Терре-Хот, провожу Рождество с Иви, Хэнком и Флоренс. Твое письмо я получил, когда шел на вокзал, и был счастлив занять себя в пути столь приятным чтением. Такое пространное послание! Наверное, зимние ночи на Скае действительно долгие.

Твои предложения вдохновили меня на то, чтобы дописать «Сыр Мышиного Короля». Посылаю финал истории тебе на прочтение (одобрение?). Я рассказал законченный вариант племяннице, и она потребовала повтора: «Исё! Исё!» Если я сумею получить подобную реакцию и от тебя, то буду удовлетворен.

Мне было удивительно, что ты пишешь о «мальчишеских мечтах о славе» — ты, которая всегда стремилась избегать ярлыков, связанных с половой принадлежностью. Здесь у нас столько же женщин, сколько и мужчин, ругающих Вильсона за то, что он держит Америку в стороне от европейского конфликта. В Штатах уже давно не было войн; мы готовы броситься в драку.

Только прошлым вечером Иви разразилась за ужином гневным памфлетом против Вильсона. Наш дед сражался в Гражданской войне, и мы выросли на его байках. Ах, каким он был рассказчиком! И так умел повествовать о войне, что и на войну не было похоже. Он даже юную Иви так увлек, что она приклеивала бумажные усы и играла со мной в войну целое лето.

На долю отца не выпало войн, и от армии как таковой он держался подальше, к глубочайшему разочарованию своего родителя. Думаю, дед так и не простил его за это. Дедушка полагал службу в армии и войну гражданским долгом; отец же считает это самоубийством. Если Америка ввяжется в драку, я могу завербоваться исключительно из желания насолить отцу.

Но нет, нужно думать о чем-то более радостном. Иви и так портит праздничное настроение своими речами о войне. Хэнк уже готов отправить ее на ночь в сарай. Желаю тебе веселых зимних праздников, Сью. Может, сейчас ты одна в своем маленьком коттедже, но знай, что ты не забыта и есть тот, кто думает о тебе в это Рождество.

Дэвид

Остров Скай

21 января 1915 года

Дорогой Дэйви!

Шлю тебе припозднившийся подарок к Новому году и Рождеству — свой новый сборник! Твое письмо и коробка со свежеотпечатанными книгами от моего издателя прибыли в один и тот же день, так что ты получишь один из самых первых экземпляров. Странно читать эти стихи, так как все они были написаны до войны. Они очень отличаются от того, что я пишу сейчас. Никаких цветов, облаков и летних деньков. Я повествую о более темных вещах и эмоциях: об одиночестве, о гневе, о суровых зимах. Не уверена, что это хорошо, но, по крайней мере, новая поэзия помогает мне «сражаться с драконами» в моей душе.