Ее звали Ева - Сьюзан Голдринг Страница 15

Эвелин провожает ее взглядом:

– Она с детства была обжорой, как и ее отец Чарльз. Он – мой брат, знаете, да? Так жалко, что она его не знала.

Эвелин теребит в руках носовой платок, размышляя, стоит ли сейчас промокнуть глаза. Но, возможно, слезы следует поберечь для более щекотливого момента, когда вопросы станут угрожающе близки к истине.

Инспектор Уильямс, снова порывшись в папке, извлекает копию письма на имя Эвелин – приглашение в отель «Кайзерхоф»:

– Может быть, это освежит вашу память?

Эвелин берет сфотографированное письмо, живо вспоминая, какой отважной она себя чувствовала, отправляясь за новым назначением, какое облегчение испытывала от того, что ей представилась возможность вырваться, и как пугали ее его властный взгляд, его высокомерие и уверенность, что она никому не расскажет про его методы. Своим неумолимо жестким пренебрежительным отношением он испортил все удовольствие, что доставили ей собеседование и приличный кофе с пирожным.

– Со слов вашей племянницы мне известно, что по окончании войны вы служили в Германии. Что вы можете рассказать о том времени?

Эвелин неотрывно смотрит на приглашение, думая, как ей лучше ответить.

О том времени. О той поре ужасов и неопределенности, сменившей период прежних ужасов.

– Apfelküchen, – произносит она через минуту, лучезарно улыбаясь инспектору. – В то время везде ощущалась нехватка провизии, но у нас был чудесный Apfelküchen. Я привезла с собой рецепт и часто готовила его дома.

– Ясно. Так этот… этот Apfelküchen, или как его там… вам подавали в отеле «Кайзерхоф»?

– Яблочный пирог, инспектор. Это яблочный пирог. Мы ели его с Schlagsahne ^[15], если их удавалось достать. Сахар в ту пору был в дефиците, но позже, по возвращении домой, я, когда пекла этот пирог, сверху всегда посыпала его коричневым сахаром. Вкуснотища! Давайте попрошу наших поваров, чтобы для вас тоже испекли?

– Вы очень любезны, миссис Тейлор-Кларк…

– О, миссис Т-К меня вполне устроит, инспектор. Все здесь меня называют просто: миссис Т-К, – Эвелин склоняет набок голову, глядя на озадаченного полицейского с карандашом в руке.

– У вас совершенно неострый карандаш, – замечает она. – Хотите, я вам его подточу?

Глянув на тупой грифель, Уильямс отдает карандаш Эвелин. Та из глубин своей вместительной сумки достает маленькую серебряную точилку. На поднос с кофе падает стружка. Поточив карандаш, Эвелин возвращает его инспектору.

– Ну вот, так-то лучше. Сами увидите, что острый карандаш пишет более четко.

Уильямс просматривает записи в папке и затем говорит:

– Мы немного покопались в архивах и выяснили, что одно время вы служили в Общевойсковом центре для допросов в Бад-Нендорфе в Германии. Вы это подтверждаете?

– О, даже не знаю. Я там служила?

– Так указано в вашей учетно-послужной карточке. Вы помните, чем вы там занимались? – инспектор держит карандаш наготове, собираясь записать ее ответ. В эту минуту возвращается Пэт с тарелкой печенья.

– Тебе повезло. Даниэлла нашла на кухне новую пачку. Надеюсь, теперь ты будешь довольна.

– Мне пришлось помочь этому доброму джентльмену подточить его карандаш, – сообщает Эвелин. – Как можно ходить на работу без острого карандаша?

Она улыбается Уильямсу и племяннице. Пэт отпивает глоток остывшего кофе. Инспектор все еще ожидает ответа на свой вопрос. Эвелин берет печенье с тарелки, которую принесла Пэт.

– Мы выяснили, – говорит инспектор, прочистив горло, – что вы работали в центре в тот же период, когда там служил полковник Стивен Робинсон. Вы помните человека с таким именем? Полагаю, он был вашим начальником.

– Робин, – молвит Эвелин. – Был там Робин?

Она откусывает печенье, что-то мурлыча про себя, а потом принимается напевать дрожащим голосом: «Робин Бобин Барабек съел за сотню человек…»

Пэт со стуком ставит чашку на блюдце, встряхивая весь поднос:

– Что я вам говорила? Убедились? Это безнадежно. Не представляю, как мы узнаем, что там тогда происходило.

– Не волнуйтесь, – успокаивает ее инспектор Уильямс. – На днях я зайду еще раз. Порой, когда человеку представляется шанс поразмыслить, память к нему постепенно возвращается.

Да я все прекрасно помню. Помню во всех подробностях. Даже не сомневайтесь, думает Эвелин, а вслух произносит:

– Ой, вы что, уже уходите? Но вы же скоро придете снова, да? Я попрошу кухарку испечь для нас особый яблочный пирог.