Метромания - Ирина Майорова Страница 15

– Сама бросилась?

– Нет.

Повисла пауза, во время которой Милашкин остервенело тер губы бумажной салфеткой, а Андрей смотрел ему в переносицу.

– Кто-то положил на рельсы в тоннеле – метрах в двадцати от выезда на платформу. Уже мертвую. Экспертиза так определила. А еще все признаки изнасилования нашла: сперму, синяки на руках, на внутренней части бедер…

– Маньяк?

Витек помотал головой.

– А кто?

– Откуда мне знать?! – зло выкрикнул Витек. – Вполне может быть, что кто-то из наших!

– Как это?!

– А так! Ты что, никогда не слышал, как менты девчонок к себе на пункты таскают и там насилуют? Летом две тысячи пятого начальника угро одного из отделов УВД на метрополитене на три с половиной года закатали за то, что девчонку прямо у себя в рабочем кабинете испоганил. А им по фигу – все равно таскать продолжают!

– А чего девчонки-то туда идут?

– А ты попробуй не пойди! Все ж отработано. Едет какая-нибудь одна поздно вечером, к ней мент в форме, под козырек берет: «Ваши документы». Она паспорт или студенческий дает, тот начинает его так и эдак крутить. Если регистрации нет, разговор вообще короткий. А если и есть, все равно прикапывается: «А это точно ваш документ? Москвичка, говорите? Тогда быстро перечислите нам все цирки Москвы? А вокзалы?» Викторину, понимаешь, устраивают… А вот ты с ходу, не запинаясь, сможешь назвать все девять вокзалов? Начнешь перечислять – обязательно собьешься… Кладут документ в карман – и быстрым шагом в пункт охраны правопорядка. А девчонка, как собачонка, за ними трусит. Плачет, твердит, что на последнюю электричку опоздает. Но трусит. А куда ей без документов-то? Была б постарше, плюнула бы, развернулась и домой поехала, а утром телегу на этих уродов накатала… А в пункте ей предлагают открытым текстом: «Хочешь аусвайс вернуть – отрабатывай! О том, как до дому потом доберешься, не переживай. На машине прямо к подъезду доставим».

– Во хрень! И отрабатывают?

– Кто как. Некоторые вообще как кролики перед удавами. Не сопротивляются даже. Другие истерики закатывают, царапаться-кусаться начинают, орут, что засадят всех, отцами, братьями, бойфрендами грозят. У одной эпилептический припадок случился. Эти гады испугались, вытащили ее на платформу и на лавочку положили.

А у той, что в четверг погибла, эксперты на шее полосу от удавки обнаружили и сказали: когда ее поезд переехал, она уже несколько часов мертвая была.

– Но подожди, не все же в ментуре уроды! Наверное, и такие, как ты, нормальные есть? Пошли бы вместе к высокому начальству и сдали сволочей, которые девчонок насилуют.

Милашкин поднял на Шахова тяжелый взгляд:

– Нормальные есть. И в моем отделе тоже. Но с чем нам идти-то к начальству? С рассказом, как эти уроды в курилке хвастаются: ту завалил, эту оприходовал? Нас, как ты выражаешься, нормальных, в свидетели не зовут и сфотографировать не просят.

– М-да-а… – протянул Андрей. – Ну, а сами девчонки? Они почему заявления не пишут?

– Иногда пишут. Одна из ста. Остальные молчат в тряпочку. Во-первых, от стыда, а во-вторых, потому, что эти подонки пригрозили: «Если куда права качать сунешься – уроем!» А те, которые все-таки решились… В таком деле попробуй что-нибудь докажи. Даже если она сразу в больницу обратилась и справку взяла. Она одна, а с ментовской стороны всегда трое-четверо найдутся. И все в один голос заявят, что девчонка – проститутка, что они ее за съемом клиента застукали, привели в комнату милиции, где она сама себя предложила. А потом начала деньги требовать и шантажировать: мол, если не расплатятся, всех за решетку упечет. В общем, большинству заявительниц еще до суда объясняли полную бесперспективность дела, и они заявления забирали…

– И до суда одно-единственное дело дошло – того начальника угро, – не столько спросил, сколько констатировал Шахов.

– Не знаю, – устало пожал плечами Витек. – Может, и еще приговоры были… Но по сравнению с общим количеством ментовских забав, – он горько ухмыльнулся, – это так, песчинка в пустыне Сахара. Парень один, журналист, попытался независимое расследование провести, через Инет вышел на чуть ли не сотню таких жертв, в прокуратуре метрополитена с материалами доследственных проверок ознакомился. Написал статью, вывесил на сайте, а через некоторое время его подстрелили. Врачи еле с того света вытащили, он теперь до конца жизни инвалид. Кажется, они с матерью сейчас эмигрировали – из опасения, что добьют. Вот такие дела, Андрюха.

– Но ведь трупов-то до сих пор не было? Я имею в виду вот таких – чтоб под колеса положили, да еще в тоннеле. Сталкивают людей перед приближающимся поездом, это я слышал. Про самоубийц речь вообще не идет, чуть не каждую неделю про такое сообщают…

– Таких не было, – помотал головой Витек. – А может, и были. Откуда мне про другие участки знать? К тому же еще неизвестно, как начальство наш-то случай представит. Может, тоже как самоубийство… Хотя вряд ли! Девчонка родственницей какой-то шишки из мэрии или администрации области оказалась. Дело на контроль на самом верху взяли, а наши теперь изо всех сил задницы рвут, лишь бы поскорей на кого-нибудь изнасилование с убийством повесить. Им это пулей сделать надо: а вдруг из других структур, покруче, помощь пришлют и те копать станут? Где гарантия, что художества ментов тогда не вскроются и они сами в число первых подозреваемых не попадут?

– Н-да-а… – протянул Шахов, не зная, что сказать. – А когда, ты говоришь, это случилось?

– В ночь со среды на четверг.

– А станция какая?

– «Проспект мира».

– Так это ж рядом с «Новослободской»! А ты знаешь, что в ту ночь… – начал Андрей, но вдруг замолчал и махнул рукой: дескать, ерунда, не имеет значения. Потом спросил: – Но почему ты все-таки уверен, что это менты?

– А кому еще быть на станции глухой ночью?

– Там же рабочие, наверное, есть.

– Ага, по большей части тетки – уборщицы, дефектоскопщицы. Да и на виду они все время друг у друга. А часам к четырем работу заканчивают – и в свои каптерки: душ принять, переодеться. Я думаю, именно в это время, когда ни в тоннеле, ни на платформе никого не было, труп на рельсы и отволокли.

– А если это диггеры? Я недавно про них документальный фильм видел, они ж всю подземную Москву, выходы из коллекторов, шахт в тоннели метро, как свою квартиру, знают. Ты б их видел! Каждый – буквально каждый! – со сдвигом. Да и будет, что ли, нормальный человек полжизни по колено в воде и говне по канализации лазить?

– Ты не прав, – возразил Витек. —

Я с некоторыми ребятами из диггеров знаком. Вполне нормальные. Просто экстрим любят. К тому же они не из любопытства одного лазят – материал собирают. Под Москвой ведь целый город. Там тебе и старинные соляные склады, и винные погреба, и казематы Малюты Скуратова, и ходы всякие от монастыря к монастырю. И все это с современными трассами, которые от Кремля к аэропортам, к секретным бункерам ведут, пересекается. Мне как-то карту подземной Москвы показали – изрыто все вдоль и поперек, вверх-вниз, будто колония гигантских кротов поработала. Нет, это не они…