Искушение - Виктор Ремизов Страница 14

Вышли из подземного перехода. Солнышко светило мягко и даже чуть пекло, погода была приятная.

– Может тебе в дорогие рестораны попытаться?

– А ты-то что, не хочешь попробовать? – Настя остановилась и посмотрела на сестру. – Или ты вообще не хочешь в ресторан?

– Я в эту финскую фирму выйду, меня приняли вроде…

– Ну и что, что приняли, может, нас в один ресторан возьмут, вместе будем! Про иностранный, кстати, везде спрашивают.

Катя молчала.

– В дорогих ресторанах… слушай, такие крутые бывают, зайти страшно! – Настя вытаращила глаза, – В некоторые даже не пускают на собеседование… у меня на роже что-то написано? – повернулась к сестре.

– У всех написано, – улыбнулась Катя.

– И что у меня?! Читай!

– Ты, когда улыбаешься, о-о-очень красивая, а бываешь как парень. Тебе бы помягче как-то…

– В Москве помягче?! Ты через охранников, этих тупых амбалов, блин, не пройдешь! Я в один хороший ресторан зашла – объявление висело, – Настя подняла палец вверх, – берут официантов без опыта работы! Не взяли! Сам хозяин со мной разговаривал… ну, понты, конечно… откуда, такая милашка? Где такой говорок дают? Что за Белореченск? Все дела, короче… – Настя нахмурилась. – Может, я роста маленького? У меня же лицо красивее твоего?

– Красивее, – охотно согласилась Катя.

– Титек нет, правда, а задница ничего вроде…

– А какие вопросы задавал?

– Да ничего особенного… у нас высокие зарпла-а-аты! У нас пу-у-ублика! – передразнивала хозяина ресторана Настя. – Путин у них со своей братвой бухают каждый день! И еще спрашивает меня, назовите основных героев «Войны и мира». Прямо, как на уроке блин!

– Ну? – заинтересовалась Катя.

– Что?

– Кого назвала?

– Кого-кого, не помню я никого, кроме Кутузова, да Наполеона, я не читала… а он – это не главные герои! Нормально так, Наполеон не главный! Ну, поручика этого вспомнила и все. Короче, я сама ушла…

– Какого поручика?

– Ну, Ржевского!

Катя рассмеялась, прижимаясь к Насте.

– Что ты умничаешь?! Ты все каникулы в библиотеке работала, а у меня трояк был по литературе! И тот натянутый! И что? На работу меня не брать из-за этого?! Что, я на стол не накрою без твоей «Войны и мира»… Так, стоп! «Мукузани»! Красиво! Нам сюда!

У входа в ресторан была небольшая парковка, отгороженная гранитными тумбами с чугунными цепями. Швейцар в черной мохнатой грузинской папахе стоял у высоких дверей. Катя покачала головой:

– Нет, Насть, иди одна. Я уже обещала…

– Как хочешь, мяться здесь нельзя, – и она решительно стала подниматься по ступенькам мимо внимательно рассматривающей ее папахи. Катя постояла без дела, потом перешла дорогу, почитала афишу кинотеатра, ответила на эсэмэску из Белореченска. Перешла от нечего делать обратно к ресторану, присела на гранитную тумбу. Задумалась, куда ехать сегодня, насчет бани мысли пришли, голова уже начинала чесаться.

Дверь распахнулась, вышел крупный человек в черной рубашке, с длинными темными и тяжелыми волосами по плечам и большим фотоаппаратом в руках, швейцар нес за ним штатив. Фотограф отошел, рассматривая затейливую, в деревенском стиле, вывеску и высокие деревянные окна ресторана. Не обращая внимания на машины, медленно ползущие по переулку к Тверской, перешел на другую сторону дороги и стал смотреть издали. Солнце как раз освещало окна. Он сделал несколько кадров, вернулся, присел рядом с Катей и стал снимать:

– Дайте штатив! – махнул швейцару.

Катя начала подниматься, чтобы не мешать, она сидела почти в кадре.

– Стоп! Стоп! Сидите! – Тут фотограф впервые посмотрел на Катю пристально, – посидите, пожалуйста, – попросил, время от времени щелкая затвором аппарата, – дайте-ка вашу папаху!

Швейцар подал. Фотограф сунул папаху Кате, продолжая глядеть в глазок камеры и снимать:

– Сядьте на это, сейчас уже холодно!

Катя удивилась, глянула на папаху, на растерявшегося швейцара и вернула ему папаху. Фотограф, не обращая на них внимания, все снимал и снимал, чуть перемещаясь и присаживаясь.

Стал смотреть, что вышло.

– Хм! Вас как зовут? – спросил, все еще задумчивый.

– Катя, – Катя пересилила себя и улыбнулась в ответ.

– Ага, – теперь он изучал ее вживую, – давайте в интерьере попробуем.

Он стал подниматься по ступеням, обернулся на стоявшую в недоумении Катю:

– Пойдемте! – он разговаривал с ней так, будто они были знакомы.

Швейцар открыл дверь, Катя вошла внутрь, засмущалась, на них, на нее в основном, как ей казалось, смотрели повара в белых колпаках, официанты в национальных одеждах и даже клиенты из-за ближайших столиков.

– Вот здесь попробуем… – фотограф настроил фотоаппарат и посмотрел на Катю, – вы почему не в одежде?

– Я не знаю…

– Вы тут не работаете? – фотограф наконец понял свою ошибку и растерянно огляделся. – А вы не могли бы… поработать с нами. Вам могут заплатить! Слушайте, Андрей, – он повернулся к невысокому человеку в строгом костюме и галстуке.

Катерина огляделась, Насти нигде не было. Фотограф показывал господину в костюме ее изображения. Катя вздохнула, еще раз обвела взглядом зал – не было Насти.

– Девушка, меня Андрей Иваныч зовут, я… директор здесь, а вас? – обратился к ней невысокий в костюме.

– Катя.

– Вы работаете, учитесь? – Он был вежлив и улыбался скорее по привычке, сам внимательно ее изучал.

– Я устраиваюсь… – Катя не смутилась, ей хотелось уже освободиться.

– А к нам не хотите попробовать? Официанткой? Ребята зарабатывают неплохо. – Он подозвал невысокого худощавого парня, – Богдан, сколько у тебя в месяц выходит?

– Тысяч… пятьдесят, Андрей Иваныч.

– Ну… не прибедняйся…

– Иногда побольше, – согласился парень довольно.

Фотограф, колдовавший что-то на компьютере, развернул экран к Андрею Ивановичу:

– Как вам вот это?!

Катя мельком увидела себя крупным планом в черно-белом изображении, но смотреть не стала, а отступила на шаг, чтобы не мешать.

– Да, неплохо, – серьезно одобрил директор.

– Что вы, Андрей! Она очень интересная! Это просто удача! – фотограф смотрел на Андрея Ивановича недовольно, будто тот был в чем-то виноват. – Я думал, она у вас работает!

Андрей Иваныч взял Катю под руку и, чуть отойдя в сторону, заговорил негромко:

– Катя, на испытательный срок могу предложить оклад в сорок пять тысяч. Это очень хорошо для начала. Оставьте ваши координаты, вот мои. – Он подал визитку.