Тимошина проза - Олег Зайончковский Страница 14

Постепенно Тимоша узнал много важного об Алене, такого, о чем в резюме девушка не напишет. Кроликов она держала единственная в своем дворе, потому что другие соседи выращивали поросят. «Я такая оригиналка», – пояснила она не без гордости. Проблема заключалась в том, что кроликов нужно было периодически резать, но это не женское дело. Папа, конечно, решал вопрос, однако за его услуги приходилось расплачиваться шкурками, а шкурка у кролика ценнее тушки. В результате папина Нинка ходила в мехах, а Алена только тратилась на комбикорм.

Тимоша давно был сыт; кроличья тема ему наскучила; он позволил себе зевнуть. Алена захлопотала, приготовляя чай. На столе появился торт, и тема беседы переменилась. Алена вдруг принялась рассказывать, как ездила в город Прагу с подружками из пошивочного.

– Дома там такие хорошенькие и стоят впритык, будто склеенные меж собой. Улочки такие узенькие, дворики такие махонькие. Уточки в речке плавают не для еды, а так. Я гуляла, гуляла, аж балетки протерла.

Неожиданно она смутилась:

– Что это я про Прагу заговорила? Извини, я сегодня сама не своя… Вот уже ты смеешься.

Он представил себе ее в балетках.

14. Не принц

Тимоша уже опасался, что в обмен на свою откровенность она захочет узнать, какая у него зарплата. Но Алена его ни о чем не спрашивала то ли из деликатности, то ли она и правда была сама не своя. После обеда Тимоша хотел помочь ей с посудой, но Алена ему не позволила, сказав, что это не мужское занятие.

– Что же мне делать? – спросил Тимоша. – Может быть, надо зарезать кролика?

– Иди покури, – сказала Алена. Она принесла ему пепельницу и отправила на балкон.

В ее доме балкон был совсем не такой, как в Тимошиной многоэтажке. Он нависал низко над тротуаром, и улица с него просматривалась в обе стороны. Тимоша на этом балконе тоже был отовсюду виден. Он и минуты не простоял, как услышал, что снизу кто-то с ним поздоровался. Перегнувшись через перила, Тимоша увидел немолодую женщину.

– Простите, я обозналась, – сказала женщина.

Деревянный балкон ощутимо пошатывался. Вряд ли бы он обрушился, но Тимоша инстинктивно присел на какой-то ящик. Солнце тоже присело, спряталось за трубой на крыше. Дым сигареты вспыхивал, выплывая из тени. На Бобры опускался вечер, придавая фасадам домов теплый цитрусовый оттенок. Остывающий воздух был тих и чист. Ждать или нет этой ночью тумана – почем было знать Тимоше. Но у него самого после кролика и вина словно туманом затягивало сознание. В этом тумане предметы прятались от анализа. А главный предмет на сегодня, конечно, была Алена, это же к ней он сюда приехал. «Вот эта улица, вот этот дом, – пошутил сам с собой Тимоша. – А вон эта девушка, моет посуду». Он не мог для себя решить – она ему нравится или нет. Алена ему представлялась то в окружении кроликов, то с ее хитроватым папой и остальными усопшими и живыми родственниками, которых, наверное, пол-бобров. Тимоша попался на собственной же теории о провинциальных девушках. Теперь он увидел живую провинцию, но девушку вычленить никак не мог.

Непродуктивные размышления были прерваны неожиданно. На балкон прямо с крыши спрыгнула большая кошка или, скорее, кот. Увидев Тимошу, зверь изумленно выгнулся и зашипел. Тимоша был удивлен не меньше, но постарался не выказать никакой агрессии. Он даже придал своему лицу приятное выражение, что для животного, впрочем, ничего не значит. Кот с урчаньем вскочил на перила и, держа хвост свечой, бесстрашно по ним прошелся – в Тимошину сторону и в обратную, окончательно подтвердив свой пол. Этот кот был добавочный штрих в наблюдаемой картине мира. Он был тут вполне уместен, а Тимоша нет, и оба они это чувствовали.

15. Неоконченный кинопросмотр

Не было ясности, для чего Тимоша понадобился Алене. Может быть, только затем, чтобы было кем похвалиться перед подружками из пошивочного. Или чтобы он резал кроликов и шкурки не доставались Нинке. Что-то подсказывало Тимоше, что уточнять не стоит, и все-таки он попробовал. Он решил испытать Алену скандинавским кинематографом.

Когда он вернулся в комнату, там уже было прибрано. Все предметы вернулись на свои места, включая и мамино креслице. Сейчас его занимала Алена, поместившись удобно от подлокотника до подлокотника. На столе перед ней был открыт ноутбук, освещавший ее лицо. Алена всматривалась в экран с напряженной полуулыбкой, как дети глядят в аквариум.

– С кем-нибудь уже чатишься? – спросил Тимоша.

– Что ты, – ответила она кокетливо. – Кроме тебя ни с кем.

На его предложение посмотреть кино Алена не возражала.

– Ты такой интересный, – сказала она. – Другой бы полез обниматься.

Но от объятий Тимоша все-таки воздержался. Он нашел замечательный норвежский фильм, чувствительный, как раз для девушки. Спустя полчаса от начала просмотра, Аленина голова стала клониться к его плечу. Упрекнув себя в чрезмерной холодности, он придвинулся ближе, но оказалось, что девушка просто спит. Возникла неловкая ситуация, из которой Тимоша не знал, как выйти. Выручил Аленин кот. Намеренно или нет, он с грохотом что-то обрушил на кухне и помчался, часто скребя когтями. Алена проснулась и бросилась за котом. Тимоша нажал на «паузу», но ловля кота подвела черту в киноэксперименте.

– Паразит, – сказала Алена нежно, вернувшись с котом на руках. – Тапком бы его надо.

Больше она на креслице не садилась и к ноутбуку не приближалась.

Ночь уже наступила; туманы, наверное, уже легли на пустырях за сараями. Можно было пойти проверить. Возможно, Алена бы согласилась и у нее, вероятно, нашелся бы сарафан. Но она уже показала свою эстетическую слепоту, и если по правде, то и телесно была не в Тимошином вкусе.

Девушка и сама понимала, что гость обниматься не расположен. Она постелила ему на диване в комнате, где они обедали, и пожелала спокойной ночи.

Но покоя он не нашел на ее диване. Хруст пружин отдавался Тимоше в ухо. Откуда-то доносился ответный скрип – это стонала кровать Алены. Бабушкин запах в темноте усилился. Где-то поблизости ходил кот. Тимоша боялся пошевелиться, чтобы девушка не догадалась, что он не спит. Скованный неподвижностью, он испытывал странное беспокойство, прямо не относившееся к Алене и ни к чему конкретно. Тимоша пытался анализировать собственные ощущения и наконец достаточно утомил свой мозг, чтобы забыться сном.

Во сне он увидел себя котом, которому ради шутки надели носок на голову. Тимоша со стороны видел, как он же, кот, трясет головой и мечется, но помочь себе был почему-то бессилен.

16. Гусь перелетный

Наутро его, как и в поезде, разбудило солнце. Он шевельнулся, под ним затрещал диван, и Тимоша вспомнил, где он находится и почему. Ясное утреннее сознание словно лучом высветило всю глупость и ужас его положения. Поднявшись с дивана, Тимоша почувствовал на себе чей-то взгляд. Это был кот; он лежал на столе, подобравши лапы и постукивая хвостом.

– Надеть бы на тебя носок, – прошептал Тимоша.