Свобода от равенства и братства. Моральный кодекс строителя капитализма - Александр Никонов Страница 14

Маркс, ожидавший революции в Англии, задумчиво чесал бороду, с недоумением наблюдая, как английский пролетариат – этот вскормленный сиськами тред-юнионов проклятый штрейкбрехерский предатель мирового пролетарского дела! – вместо того чтобы хвататься за топоры и вилы, вдруг начал наращивать потребление. Уровень жизни английских рабочих нежданно-негаданно начал расти. Росли зарплаты, калорийность рациона и продолжительность отпусков; сокращался рабочий день. Причем здорово сокращался – общее трудовое время съежилось аж в полтора раза! У английских рабочих даже появилась такая не очень пока нужная игрушка, как избирательное право.

…Подонки! Лучше бы они все погибли в пожаре революции, чем курей жрать!

Сначала расстроенный Маркс попытался спасти марксизм, предположив, что это все – временное явление: уж слишком сильно Англия в промышленном отношении обогнала Европу, став практически промышленным монополистом. А вот когда промышленные потенциалы Западной Европы и Англии сравняются, английский пролетариат потеряет свое привилегированное монопольное положение и снова обрушится в нищету, из которой ему прямая дорога в желанную революцию!

Увы, и этим светлым надеждам не суждено было сбыться. Гадкий утенок капитализма, вылупившийся из деревенского яичка и потому поначалу напугавший всех беспросветной нищетой пролетариев, мало-помалу вдруг начал превращаться в прекрасного лебедя общества всеобщего изобилия. Те же самые, крайне неприятные для марксистов, тенденции повышения зарплаты, качества питания и уровня жизни начали предательски проявлять себя и в других странах Европы… Маркс с надеждой обращает свои взоры на Восток: может быть, хоть там полыхнет победный кровавый бунт? Он начинает пролистывать статистические сводки по России и учить русский язык…

К концу жизни Маркс постепенно понимает, что крупно облажался в своих прикидках, но поделать уже ничего не может: рожденная им новая религия преспокойно живет уже без своего зачинателя – новые апостолы громогласно вещают, работы отца-основателя разошлись на цитаты и «молитвенники», а сам старый дед с его запоздалым пониманием ошибочности теории оказался никому не нужным.

И Маркс печально умирает, так и не решившись опубликовать черновики со своими сомнениями. А рожденный им «научный социализм» широкой поступью начинает чесать по планете, «бразды пушистые взрывая».

…Кроваво-красный социализм во главе с коммунистом Сталиным.

…Приход к власти национал-социалистической рабочей партии Германии во главе с Гитлером.

…Культурно-хунвэйбиновская революция в Китае во главе с Мао.

…Социализм маоистского толка в редакции выпускника Сорбонны Пол Пота.

Социализм бурлил! Да и сейчас еще побулькивает. В экономически недоразвитых странах (там, где еще не прошел процесс урбанизации и население по стилю жизни и мышления до сих пор подавляюще деревенское) в ходу все та же революционная фразеология и бегают банды террористов с калашниковыми. Таковы, например, непримиримые маоисты Непала и революционные партизаны Колумбии. Да чего далеко ходить!.. Еще совсем недавно – аккурат в эпоху бурного промышленного роста в Италии, всего тридцать–сорок лет назад, когда южная итальянская деревня массово втекала в северные промышленные города, – страну трясло от зверств так называемых «красных бригад» – подпольных банд революционных убийц и бомбистов.

Сейчас в развитом мире красные пожары уже не горят. Но угольки еще тлеют. В Европе эти угольки социализма называются социал-демократией и эгалитаризмом, в Америке – либерализмом и политкорректностью. Мы до них еще обязательно доберемся, неспешно сплавляясь по течению этой книги на прочном плоту авторской мысли.

А вы пока запишите себе на ум: все самые громкие и самые кровавые социалистические эксперименты произошли в отстающих странах…

В странах догоняющего развития.

Недоурбанизированных.

Деревенских.

То есть с крепкой традиционной моралью.