Комнатный фонтан - Йенс Шпаршу Страница 14

— Кровавая оргия, — первое, что донеслось до меня из глубины безмолвной галактики. — Кровавая оргия! — Это я уже слышал. Потом пошли другие слова и выражения, развивавшие мотив кровавого побоища. Самое время вспомнить о правиле № 2: «Используйте критические замечания как хороший повод для продолжения беседы».

Судя по звукам, доносящимся из кухни, Юлия успела убедиться, что Пятница, он же Хассо, пребывает в полном здравии и что ничего серьезного с ним не приключилось. Теперь ее внимание должно обратиться ко мне… Чтобы я вот так вот взял и пропустил «кровавую оргию» мимо ушей? Ни за что! Тем более что Юлия давно уже должна была бы убедиться в том, что ничего подобного у нас тут не было и все это чудовищное преувеличение! Но не надо горячиться, остановил я себя, вспомнив правило № 3 раздела «Стратегия отвода возражений и борьбы с критикой»: «Относитесь ко всякому критическому высказыванию с должной серьезностью. За всякой критикой скрывается неудовлетворенный интерес».

— Хотелось бы знать, что означает весь этот бардак? — Юлия стоит на пороге моей комнаты отдыха и досуга, пальто нараспашку (вероятно, знак того, что она в любой момент готова покинуть квартиру).

Она, конечно, все понимает и со всем готова мириться, но это просто безобразие, когда она приходит с работы усталая, без ног и обнаруживает дома настоящее побоище. Неужели мне трудно себе представить… «Никогда не перебивайте своего клиента. Вы можете пропустить важные моменты. Не теряйте самообладания, сохраняйте терпение!» — взывал ко мне пункт 4. Я попытался. Но, честно скажу, меня до глубины души возмутил тот факт, что Пятница, со своими откровенно кетчуповыми лапами, приплелся ко мне вместе с Юлией и теперь смотрел на меня с видом невинного младенца, который не имеет ко всему к этому ни малейшего отношения.

«Знаешь, дорогая, позволь мне сказать тебе следующее», — собрался было вставить я, чтобы прервать этот несколько затянувшийся односторонний диалог, понимая, разумеется, что делать это нужно крайне осторожно и деликатно, соблюдая правило № 5: «Никогда не показывайте клиенту, что вы знаете больше него. Клиенты этого не любят. Вы сами, наверное, тоже…»

Это верно. Я просто хотел все спокойно объяснить. Но не смог. Я не смог, основываясь на неопровержимых фактах, привести мои тщательно продуманные аргументы и высказать в логической последовательности все соображения, — я так прикинул, что лучше всего будет сказать что-нибудь о «несчастливом стечении обстоятельств», — Юлия тараторила без остановки, не оставляя мне пауз, она перебивала меня без перебоев. Больше всего ее, казалось, занимал один-единственный вопрос, а именно: что я себе при этом думал? Хорошенькое дело! Разве так задают вопросы? Юлия не спрашивала, она восклицала! Мой ответ, похоже, ее нисколько не интересовал. Потому что, как только я открыл рот, она опять подступилась ко мне с тем же вопросом, только теперь он звучал значительно громче:

— Что ты себе при этом думал?

(Примечание: Мне представляется все — таки неверным утверждение, что не бывает глупых вопросов. Может быть, мне нужно было взять и ответить Юлии как есть: Ничего! Ничего я себе не думал! И как я мог вообще о чем-то думать? И о чем мне прикажете думать?) Диалог застопорился. Я пожал плечами и отказался от своего желания хоть что-нибудь сказать. Тем самым я избавил себя от необходимости исполнять инструкцию, содержавшуюся в пункте 6 моей методички: «Смотрите клиенту прямо в глаза». Юлия ушла.

Если я правильно интерпретировал звуки, доносившиеся до меня извне, в настоящий момент она передвигалась в пространстве между кухней и ванной. Туда- сюда, туда-сюда, и специально топает, как будто у нее гири к ногам привязаны, и дверями еще хлопает. Вот вода полилась, судя по всему, набирает в ведро; теперь, кажется, швабру из кладовки достала. Похоже, Юлия приступила к уборке.

Я поднялся и направился в кухню. Но Юлия подставила ведро к самой двери с той стороны, так что мне было ее не открыть. Я только слышал, как она говорила сама с собой. До меня долетали отдельные фразы, что-то вроде «Нет уж, дружок, я тебе не позволю надо мной измываться!», «Я тебе покажу, ты у меня увидишь!..».

Что я должен увидеть?

(Правило № 7: «Старайтесь до конца разобраться в том, что имеет в виду клиент, если он свои замечания формулирует недостаточно ясно. Не оставляйте не проясненных вопросов!»)

— Юлия! Прошу тебя…

Я стоял как последний идиот перед закрытой дверью, и мое настроение постепенно все-таки упало до нуля. Даже самый отпетый преступник имеет право на защиту. Последнее слово, по всем законам, всегда предоставляется обвиняемому. Юлия, мы ведь все-таки живем в правовом государстве! Или нет?! Я не понимаю, почему в семейной ссоре нельзя придерживаться хотя бы процессуальных норм, принятых в уголовном процессе?

Стоит ли мне говорить о том, что, пока мы выясняли отношения, пункт 8, советовавший «быть вежливым, но при этом твердо стоять на своих позициях», окончательно утратил для меня свою актуальность. Этот совет мог вызвать у меня теперь только горькую усмешку. Объяснение моей позиции, хоть вежливое, хоть невежливое, никого не интересовало.

Вот почему я твердым шагом прошел к себе в комнату отдыха и досуга. Про себя решил, что буду лучше радоваться предстоящей выездной работе.

— Знаешь, меня уже трясет от одного твоего вида! В дрожь бросает! — заявила мне Юлия вечером того достопамятного дня и надолго заперлась в ванной. Нет, я этого не знал. Поздно ночью я записал в Книге учета: «Ю. призналась, что я действую на нее возбуждающе!»

В остальном же я вел себя тихо, мирно. Я был все время начеку и ждал дальнейшего развития событий.

Но ничего не происходило.

Я хочу. Я могу! Я буду!!!

Эта формула успеха позитивно настроенного человека, золотыми буквами вписанная в историю человечества рукою Николауса Энкельмана, вертелась у меня в голове, пока я ворочался в постели. Было четверть десятого. Юлия уже, наверное, давно ушла на работу.

Сегодня во второй половине дня я встречался со Штрювером. Нужно как следует выспаться, чтобы выглядеть отдохнувшим. Я поставил будильник на половину двенадцатого, осторожно снова опустил голову на подушку и попытался сосредоточиться. Я хочу спать дальше. Я могу спать дальше. Я буду спать дальше…

Запись в Книге учета: «Нынче мне приснился сон об агенте. Как будто я дома. Мой дом — приют для собак. Но мне это не мешает, потому что собак почти нет. За завтраком у меня сломался зуб. Я повесил его на веревочку и надел на шею. Я как раз размышлял над тем, разморозить мне готовые сэндвичи или съесть так, как раздался звонок в дверь. Я — стрелою к двери, но поздно. Агент уже ушел. Я, в развевающемся халате, за ним. Догнал и стал уговаривать вернуться. Он пожал плечами и, как мне показалось, без особого восторга вернулся. Я успел прошмыгнуть мимо него в квартиру и захлопнуть дверь. Он позвонил с явным раздражением. Я открыл, быстро оттарабанил свою реплику: „Я гешефтами под лестницей не занимаюсь!" — и как жахну дверью со всего размаху. Так, пока всё замечательно. Только вот „гешефт" у меня как-то не получился, из-за дырки в зубах вышел какой-то свист. Но зато получилась естественная связь с удачным началом дня. Поиск номера телефона зубного врача помог структурно организовать время до обеда. В ходе поисковых работ я наткнулся на давно забытую папку. В ней обнаружилось свидетельство, из которого следовало, что я был награжден орденом за заслуги перед Отечеством. Серебряным! Я так и знал. Я плакал от счастья. Мне захотелось позвонить Юлии, но я не мог найти ее номера телефона. Потом я вдруг вспомнил, что у нее тот же номер, что и у зубного врача. Тогда я передумал звонить. К тому же я решил, что мой звонок может привести к непредсказуемым последствиям. У меня почему-то было такое чувство, будто Юлия уже несколько раз заставала меня в ванной за тем, как я цацкаюсь со своим орденом.