Косовский одуванчик - Пуриша Джорджевич Страница 14

– А как ты перевела капитана Гарольда от бара до отеля?

– Если бы ты была на Opening Nights, то получила бы более точную информацию.

– Я в Приштину только утром приехала, была в одном селе у Призрена. Что ты делала с капитаном Гарольдом?

– Всю ночь трахались.

– Это я публиковать не буду.

– Правильно, а то бы в лужу села. Я пошутила.

– Один раз это уже случилось, весь мир моя лажа обошла.

– Ну и про что ты соврала?

– В том селе, у Призрена… Я вчера нашла девочку, про которую передала на весь мир, что ее сербы убили. Она живая…

– Ты засняла это?

– Я тебе покажу. В баре есть видео?

– Десять телевизоров с видеоиграми.

– Я тебя умоляю, расскажи, что здесь вчера случилось, только об этом в командовании КФОРа и говорят.

– Ладно, пойдем в бар, может, Рекс это лучше видел и правильно понял.

– Кто это такой?

– Шеф-повар в «Баре Кукри».

– Не еби мне мозги, Мария!

– Сколько мое заявление стоит?

– Ничего не смогу заплатить, пока мой рассказ о капитане и свидетелях не запустят в эфир. А ты – свидетель.

– В таком случае мое заявление ничего не будет стоить, ведь я сербка. Вчера в баре было куда как больше правильных свидетелей, начиная от рядового до майора и генерала.

– Может, ты и права. Хорошо, пошли в бар – я жажду истины и пива!

– А я тебе завтрак приготовлю.

– С чего это вдруг?

– Я теперь на кухне работаю – больше я не переводчица.

– Что ты в кухне понимаешь?

– Кулинария лечит меня от стресса.

– А как мне спастись от этой моей камеры?

– Ищи истину!

– Так ты не хочешь рассказать мне правду о вчерашнем вечере. Зачем ты скрываешь эту самую истину?

– У меня для тебя есть правда получше. Может иметь последствия!

– Говори.

И я рассказала Canada Press о встрече с господином Ашкенази. Canada Press разочарованно отозвалась:

– Это больше неактуально. Я ей на это:

– Теперь я точно знаю, что ничего тебе не расскажу о вчерашнем. Потому что это было вчера, а сегодня уже неактуально.

– Опять мне мозги засираешь.

– Конечно, – призналась я, – но завтраком я тебя все равно накормлю, а ты пока поищи пиво.

Мы вошли в бар. Canada Press остановилась и вздохнула:

– Ого, настоящий американский бар! Здесь хорошо, и света для камеры хватает. У меня идея – сделаю сюжет про бар! Иди, Мария, я тебя пивом угощу.

– Виски, – потребовала я.

– Со льдом? – спросила Canada Press.

– Виски, – ответила я гордо, – виски со льдом не пьют!

– Пиво! – попросила Canada Press.

От стены, на которой расцветала клумба самых разных флагов, оторвалась официантка. Она переглянулась с Canada Press.

– Раймонда, это ты? – воскликнула Canada Press.

– Чао, Canada Press!

– Что же ты меня подвела, Раймонда?

– Что пить будем? – замешкалась Раймонда.

– Нет, подожди, что же ты мне соврала?

– Ты уже так долго в Косове, Canada Press, но так ничего и не поняла!

– Поняла, поняла, и ты мне в камеру заявила, что сербы убили твою восьмилетнюю сестру.

– Я солгала тебе от имени тысяч албанских матерей, потерявших детей, и никто об этом не писал и не снимал для телевизора!

– Мой репортаж о твоей убитой сестре показали по всему миру. И твое заявление с «калашниковым» на плече, когда ты представилась бойцом УЧК!

Раймонда со смехом спросила – она говорила по-английски с американским акцентом:

– Ты можешь продать мне эту кассету?

– Я могу показать тебе кадры с твоей сестренкой, про которую ты говорила, что ее сербы убили, и заявление твоих родителей. Принеси нам пива, мне и Марии, а потом я отошлю мою и твою ложь…

– А может, еще до того кое-кто объявит, что Canada Press сегодня днем, или, самое позднее, вечером, убита сербами?

– Если я не отошлю репортаж, – ядовито ответила Canada Press.

– Все равно такая новость появится.

– Что меня убили сербы?

– Мария, – обратилась ко мне Раймонда, – сколько еще сербов осталось в Пришти-не?

– Придется тебе для этого нанять кого-нибудь из своих, – отвечала я.

– Нету больше, Мария, моих и твоих. Мы теперь многонациональное общество, которое послужит примером всему миру, в том числе и Канаде, для которой Квебек – серьезная проблема, о чем Canada Press никогда не сообщала общественности. В отличие от Канады, мы даже в «Баре Кукри» обеспечили многонациональное сотрудничество. Познакомьтесь: мой коллега за прилавком – Миливое Попович, по прозвищу Мики, или Майк. Сотрудничаем и на кухне: Мария – сербский представитель, и, как говорит шеф-повар Рекс, мы должны вернуться к первичным вещам – к любви и пище.

Знали бы вы, как воодушевленно Мария работает над сербской мамалыгой!

Canada Press взволнованно слушала Раймонду:

– Можешь ты что-нибудь рассказать о вчерашнем инциденте?

– Еще одно глупое солдатское заявление – ложь капитана Гарольда, точнее сказать, неудачный прыжок парашютиста. Не думаю, что мы его увидим здесь, за стойкой. Он давал хорошие чаевые, но меня удивило, что он пил сливовицу. Это что, твоя заслуга, Мария?

– Я пью виски, – отрезала я.

– Точно, твое сотрудничество с оккупантом дало положительные результаты.

Canada Press с отвращением отошла от стойки. А за ней свидетель многонационального сотрудничества. Миливое Попович по прозвищу Майк спаивал трех финских солдат пивом марки «Олень», произведенным в Апатине.

– Хэлло, Мария! – крикнул мне Майк. – Ты вчера была молодцом.

– Спасибо, Майк.

– Ты все еще в Приштине?

– Продолжаем работать на оккупантов.

– Пойдешь давать интервью Canada Press?

– Нет, Майк, пойду резать репчатый лук.

– Приятно, что ты будешь работать рядом со мной. Как тебе мой английский?

– Лучше албанского.

– Раймонда прекрасно говорит, только с американским акцентом.

– Поменяйтесь акцентами! – пошутила я.

– А пока работаем рядом с кассой, на которой точно выбиваем цены на еду и напитки, чтобы и нам осталось.