Легкий завтрак в тени Некрополя - Иржи Грошек Страница 14

– Самолет! – огрызнулась я, но портье, слава богу, ни слова не разумел по-чешски.

И вообще, тот английский язык, на котором я разговариваю, может считаться интернациональным только по части ругательств. Уж их-то понимают точно, а все остальные мои выражения – приблизительно.

Когда мы устроились в такси, Милош вдруг хлопнул себя по колену и что-то пробормотал.

– А теперь повтори все то же самое, но только внятно и остроумно, – попросила я.

Оказывается, он огорчался, что завтра прилетает съемочная группа и ему необходимо приниматься за работу…

– А ты что будешь делать?

– Буду таскать за тобой кинокамеру.

Он по-прежнему подозревал, что «загадочные» фотографии ему присылает какой-то Александр, что это фотографии какой-то Лолы. И мне пришлось закинуть свою ногу ему на колени, чтобы чем-то отвлечь от этой темы. Милош, как водится, позабыл на время про фотографии, про Александра, про Лолу, про Агриппину он тоже позабыл. Только я постоянно помнила про Агриппину. А Милош попытался засунуть свою руку в мои шортики, и, чтобы он особенно не пытался, я спросила у него, как работает кинокамера. Он вытащил руку, соединил пальцы рамочкой и погряз в технических деталях. Тогда я положила Милошу на колени и вторую ногу, устроилась поудобнее и принялась кивать головой – на каждой кочке. Машина то и дело подпрыгивала, что только облегчало мою задачу – быть внимательной по отношению к мужчине. Таксист, между прочим, поглядывал на меня чаще, чем на дорогу, и я показала таксисту язык. «Панорама, перспектива, интерьер, натура», – самозабвенно бубнил Милош до самого отеля…

«Диоген» претендовал на «рай для влюбленных». В нашем номере я распахнула стеклянные двери и вышла на лоджию. Отсюда открывался прелестный вид. Волны лениво разглаживали песок совсем неподалеку от отеля, цикады успокоительно верещали, кондиционер работал, и только ангелы не летали под окнами.

– И свадьбу новую сыграла при жизни мужа… – вполголоса сказала я. – И ночь провела в супружеских вольностях… [4]

Друг мой, а сколько стоит мужчина? Покуда его потрошит другая женщина, он ровным счетом ничего не стоит. Надо оценивать после развода – сколько от него осталось. Я рассмеялась. Я знала точно – кто посылает фотографии Милошу…

Принося жертву, береги свою грыжу.

Надпись на серебряной ложке, найденной в окрестности Галлиполи

На следующее утро я не ощущал достаточной крепости во всем организме, чтобы вот так запросто подняться и идти в ванную. Редкие вещи нас устраивают полностью. Например, ботинки я ношу одного размера, а трусы другого размера. Если об этом серьезно задуматься, то можно еще немного поваляться в постели. Именно в такие минуты жизни меня посещают слабые мысли:

…Наше жилище помечено женскими следами. Неожиданно и годы спустя вдруг выкатится губная помада из-под шкафа, или диван вскрикнет несвойственным дивану голосом, или ветер тронет шторы на окнах – и тени промелькнут и разбегутся в разные стороны, хихикая и перешептываясь…

…Надо позвонить Агриппине, надо позвонить Агриппине, надо позвонить Агриппине…

…Женщина – существо не человеческой расы. Мужчины всю жизнь пытаются познать инородное тело, понять иноземный разум. Но как пустота может понять бублик?..

…Кстати, о бубликах… Завтра прилетает Александр. Я сфотографирую его с Лолой, он меня – с Валерией. Получится не фильм, а сказка – как мы весело провели время на Крите. Несомненно, что господин директор сделает бублик, просматривая наши кинопробы. Даже знаю, что он скажет. «Неужели вам не хватило шлюх дома и вы отправились за ними на Крит?» Вот что он скажет…

…Женщины от нас предохраняются. Они распоряжаются чужой судьбой по собственному усмотрению. Прерванное зачатие – сколько лауреатов Нобелевской премии погибло из-за этого? Никто не может сказать. Удивительно, из окружающих детей я знаю только великовозрастного ребенка Агриппины. Пусть растет и дальше – на него вся надежда…

…Женщины призваны вынашивать искру божью, а рассуждают как чертовки. Я беседовал на эту тему с Агриппиной. Она не разделяет моих чемоданных аналогий. Мол, что положишь, то и возьмешь. «Беременность, – говорит Агриппина, – процесс с непредсказуемым результатом от разных дураков». Между прочим, я никогда не помню, что за дрянь кладу в свой чемодан. Но всегда хочется открыть его и обнаружить какую-нибудь значительную рукопись или потрясающее художественное произведение. Так что я тоже понимаю женщин, когда с замиранием сердца приподнимаю крышку своего чемодана и вижу на дне сапожную щетку, скомканные рубашки и просроченные счета за собственное проживание. Жалкое зрелище. Зачатие дурака. Это ощущение роднит творчество и беременность. И приятельниц у меня намного больше, чем реальных половых связей…

…По теории вероятности, надо вырезать побольше букв и разложить их на огромной сковородке. И подбрасывать, и подбрасывать… Рано или поздно из этих буквиц сложится роман. Таким образом можно легко написать «Сагу о Форсайтах». По теории вероятности. Сколько раз я пробовал, но получалась какая-нибудь галиматья вроде «взбдызнуть по голозыдре». Наверное, я собираю не те буквы…

…При виде Валерии мужчины превращаются в китайцев. Или японцев. Их улыбки растягиваются до позвоночника. Валерия, как ходячая электростанция, переключает энергию мужчин на себя. Блондинки совершенно анемичны. Вы испытывали сексуальное влечение к холодильнику? Когда ко мне приближается блондинка, я представляю, что сейчас мой член засунут в морозильник. А Валерия – натуральная бестия. Игривая, как пантера в добром расположении духа…

…Дружить с женщинами весьма полезно – всегда ты сыт, сексуально не озабочен и остроумен. С мужчинами дружить гораздо сложнее. Я не знаю, что с ними делать после полуночи. И какой смысл долго общаться с мужчиной, если все равно окажешься в постели с женщиной? В том-то и дело. Я предпочитаю с мужчинами просто пить, пить стоя, за здоровье присутствующих здесь дам. Главное, не указывать женщинам, как им жить. Они живут как бог им на душу положит…

…Я уже придумал название для нашей кинокартины. «Кому нужны чужие трупы?!!» Я так и думал, что вам понравится, господин директор!..

…Лучше всего я разбираюсь в похоронной музыке, но под нее особенно не попляшешь. Хотя на свои похороны я закажу что-нибудь веселенькое и банальное. Ведь жизнь – это обыкновенная оргия. Отрезок времени, когда душа соединяется с телом. Мы радуемся, мы безобразничаем от полноты ощущений, а потом – важные, в белых тапочках – расстаемся с осязанием, обонянием, зрением, слухом, вкусом и гравитацией. «Друзья, от нас ушел Милош Корда…» Отсюда ушел – туда пришел… И спрашивается – как, Милош, прожил ты жизнь, тебе отпущенную? А вдогонку мне – «иииууу, виииууу!» – заунывная мелодия. И ответить Милошу, собственно говоря, будет нечего. Всю жизнь я занимался ерундой. Получи, Господи, обратно свое подобие…