Франция. Отель "Пастис" - Питер Мейл Страница 14

Он направился по самой широкой улице. Пройдя мимо угловой лавки бакалейщика, тесного здания, где размещалась мэрия, остановился перед заброшенным зданием. Ни окон, ни ставень, ни дверей. Прислоненная к стене выцветшая вывеска гласила, что это жандармский участок. Перечислялись фамилии, номера лицензий и сообщалось, что сведения предоставляются по требованию. Саймон заглянул в сводчатый дверной проем, и сквозь просвет в задней стене перед ним, как в рамке, открылся Люберон. Перешагнув через кучу мусора, он оказался в длинном помещении с высокими потолками, заваленном старыми бревнами, мешками с алебастром, пустыми пивными бутылками и грудами каменных плит. По стенам червями извивались электрические провода. У подножия широкой каменной лестницы рядом с бочкой грязной воды стояла бетономешалка. Через проделанные с равными промежутками по всей стене оконные проемы в помещение вливался ослепительный солнечный свет.

Саймон подошел к одному из проемов. Под ним громоздились крутые уступы холма. Он разглядел ступеньки, ведущие к глубокой прямоугольной яме недостроенного плавательного бассейна. А дальше открывался чудесный вид. Саймон подумал, что в жизни не видел подобного обрамления для купания, и на какое-то время позавидовал владельцу. Однако что здесь будет? Здание огромное, слишком велико для жилища. Последний раз взглянув на горы, по мере того как поднималось солнце окрашивающиеся в блекло-лиловые тона, он пошел узнать, как обстоят дела с «порше».

Дюкло судорожно дергался в аэробике, которой в Провансе сопровождается любой оживленный разговор, — подергивал плечами, выразительно всплескивал руками, так высоко поднимал брови, что они чуть не скрывались под кепкой. На женщину, с которой он разговаривал, это, казалось, не производило ни малейшего впечатления. Она презрительно разглядывала листок бумаги, и Саймон расслышал, как она прервала разглагольствования Дюкло о своих стараниях и божеских расценках:

— Non, non et non. C’est pas possible. C’est trop. [30]

— Mais madame… — Тут Дюкло заметил стоявшего у насоса Саймона и поспешил ретироваться. — Ah, monsieur, j’arrive, j’arrive. Excusez mois, madame. [31]

Мадам закурила и, сердито пуская дым, заметалась взад и вперед по двору. Судя по внешности, подумал Саймон, она не местная жительница. Стройная блондинка, лет тридцати пяти, скорее беглянка с Ваидомской площади, одевающаяся в салоне мод «Армани», но на деревенский манер — повседневная блузка плотного шелка, выцветшие габардиновые брюки, туфли и сумочка из мягкой кожи. Словом, не похожа на женщину, которая стала бы пререкаться из-за счета в какие-то несколько сот франков.

Дюкло с Саймоном направились к «порше». Женщина, перестав метаться по двору, глядела на них. Как о том свидетельствовала ее одежда, она действительно была парижанкой и, пока новая подружка ее бывшего мужа не стала запускать руки в ее алименты, жила довольно сносно. Но теперь, когда чеки поступали неравномерно или вообще не приходили, возникали проблемы. Николь Бувье жила в стесненных обстоятельствах или в ожидании их. Сохранить дом в Брассьере и квартирку на площади Вогезов при ее деньгах становилось все более трудным делом, и бессовестно раздутые счета в гараже ничуть не облегчали ее положения. Она подумала было уехать и рассчитаться в следующий раз, но любопытство взяло верх. «Порше» появлялись в Брассьере не так уж часто, а его хозяин был совсем недурен — правда, немного помятый и небритый, но физиономия довольно интересная. Чтобы слышать разговор, она подошла к ним поближе.

Все оказалось так, как и думал Дюкло. Он звонил — тут он приложил к уху согнутые измазанные пальцы, — чтобы заказать новый выхлопной узел. Увы, он поступит не раньше чем через три дня, а может быть, и через неделю. Но так всегда бывает с машинами иностранных марок. Будь у месье машина попроще, скажем, французская, все можно было бы сделать за двадцать четыре часа.

Саймон задумался. Не может ли Дюкло дать ему авто напрокат, спросил он.

Тот, прищелкивая языком, с глубоким сожалением пожал плечами.

— Beh non. II faut alter a Cavaillon. [32]

— Такси?

Дюкло, оставляя следы масла, потер лоб тыльной стороной ладони. Обычно под рукой Пьерро с санитарной машиной, но он, должно быть, на виноградниках.

— Non.

Мадам Бувье поглядела на Саймона. Тот, засунув руки в карманы, озабоченно прикусил губу. Приятное лицо, подумала она, наверное, хороший человек. Ей стало его жалко.

— Monsieur? — Саймон повернулся к ней. — Je peux vous amener à Cavaillon. C’est pas loin [33].

— Mais, madame, c’est… [34]

— C’est rien. — Она направилась к машине. — Allons’y [35].

Прежде чем Саймон успел возразить, а Дюкло — вернуться к спору из-за счета, мадам Бувье села в машину и, наклонившись, открыла дверцу, обнажив при этом на спине узкую полоску отменно загоревшей кожи. Машина рванула с места. Торопливые слова прощания обоих мужчин повисли в воздухе.

Как любезны здесь люди, подумал Саймон, поворачиваясь к своей спасительнице.

— Madame, c’est vraiment tres gentil. [36]

Спускаясь с горы, она резко переключила скорость и заговорила на английском.

— Вы англичанин, non? Номер на вашей машине…

— Верно.

— Я три года жила в Англии. В Лондоне, рядом с «Хэрродсом».

Она говорила с заметным акцентом. Саймон надеялся, что его французский звучит так же приятно, как ее английский.

— У меня там офис, в Найтсбридже.

— Вот как? А где вы остановились в Провансе?

— В люксе под крышей кафе в Брассьере.

Мадам Бувье изумленно всплеснула обеими руками, и машину повело в кювет.

— Mais c’est pas vrai! [37]Вам там нельзя оставаться.

Саймон вцепился руками в передний щиток. Мадам Бувье овладела машиной и вывела ее на середину дороги.

— Я думай подыскать что-нибудь после обеда, когда будет машина.

— Bon. — Она постучала пальцами по баранке, потом решительно прибавила скорости. — Я знаю одно местечко — Домэн де Л’Анкло, как раз над Гордом. Очень спокойное место, хороший ресторан. Я отвезу вас туда, а потом поедем в Кавайон.