Юг без признаков севера - Чарльз Буковски Страница 14

– Господи, Билл. Вот теперь мне страшно. В этом нет никакого смысла.

– Не ори так сильно. Ты ведь не хочешь больше бобов на воде, так?

– Так.

– Значит, будь мужчиной.

Гарри стоял рядом, пока Билл медленно выдвигал ящики и набивал чем-то карманы.

Похоже, что они попали в столовую. Билл совал в карманы ложки, ножи и вилки.

Как мы сможем что-то за них получить? – думал Гарри.

Билл распихивал столовое серебро по карманам куртки. Затем уронил нож. Пол был твердый, без ковра, и звон прозвучал отчетливо и громко.

– Кто там?

Билл и Гарри не ответили.

– Я сказал: кто там?

– В чем дело, Сеймур? – раздался голос девушки.

– Мне что-то послышалось. Меня что-то разбудило.

– Ох, да спи ты.

– Нет. Я что-то слышал.

До Гарри донесся скрип кровати, потом – мужские шаги. Человек открыл дверь и теперь стоял вместе с ними в столовой. Он был в пижаме, молодой, лет 26-27, с козлиной бородкой и длинными волосами.

– Ладно, пидарасы, что вы делаете в моем доме?

Билл повернулся к Гарри:

– Иди в спальню. Там может быть телефон. Проследи, чтобы она никуда не звонила.

А с этим я разберусь.

Гарри направился к спальне, отыскал дверь, зашел, увидел там молодую блондинку лет 23-х, длинные волосы, в роскошной ночнушке, груди болтаются. Рядом на тумбочке стоял телефон, но она никуда не звонила. Она сидела на постели и в ужасе прижимала запястье к губам.

– Не ори, – сказал ей Гарри, – а то убью.

Он стоял и смотрел на нее сверху вниз, думал о своей жене – та никогда не была такой. Гарри прошиб пот, закружилась голова. Они смотрели друг на друга.

Гарри сел на край постели.

– Оставь мою жену в покое, или я тебя убью! – произнес молодой человек. Билл только что завел его в спальню. Он завернул парню руку за спину, держа нож у позвоночника.

– Никто ничего твоей жене не сделает, паря. Только скажи нам, где лежат твои вонючие башли, и мы уйдем.

– Я же сказал вам, все, что у меня есть, – в бумажнике.

Билл завернул ему руку чуть круче и вонзил нож чуть глубже. Парень поморщился.

– Цацки, – сказал Билл. – Отведи меня к цацкам.

– Наверху…

– Ладно. Веди меня наверх!

Гарри проводил их взглядом. Потом продолжал разглядывать девушку, а та продолжала смотреть на него. Синие глаза, зрачки переполнены страхом.

– Не ори, – сказал он ей, – а не то убью, честное слово, убью!

Ее губы задрожали. Они были бледно-розового оттенка, и тут его рот сомкнулся на них. Он колол ее щетиной, обдавал вонью, гнилью, а она белая, нежно-белая, нежная – дрожала. Он держал ее голову в ладонях. Потом оторвался и заглянул ей в глаза.

– Ты блядь, – сказал он, – проклятая блядь! – И поцеловал снова, жестче. Вместе они рухнули на постель. Он дергал ногами, скидывая башмаки, прижимая ее. Затем стал стаскивать штаны, выбираться из них, все время удерживая и целуя ее. – Блядь, блядь чертова…

– Ох Нет! Господи Боже мой, Нет! Не трогайте жену, сволочи!

Гарри не слышал, как они вернулись. Парень испустил вой. Затем Гарри услышал какое-то клокотание. Он вытащил и оглянулся. Парень лежал на полу с перерезанным горлом; кровь ритмично била на паркет.

– Ты его убил! – произнес Гарри.

– Он орал.

– Его можно было и не убивать.

– Его жену можно было и не насиловать.

– Я ее не насиловал, а ты его убил.

Тут начала орать она. Гарри зажал ей рот ладонью.

– Что будем делать? – спросил он.

– Ее тоже придется. Она свидетель.

– Я не могу ее убить, – сказал Гарри.

– Я убью, – ответил Билл.

– Жалко, если добро пропадет.

– Тогда давай, бери.

– Заткни ей рот чем-нибудь.

– Не волнуйся, – сказал Билл. Из ящика он вытащил шарф, засунул ей в рот. Потом разорвал наволочку на полосы и привязал кляп.

– Валяй, – сказал Билл.

Девушка не сопротивлялась. Казалось, она была в шоке.

Когда Гарри слез, забрался Билл. Гарри смотрел. Вот так. Так было во всем мире.

Когда входит армия завоевателей, берут женщин. Они с Биллом были армией завоевателей.

Билл слез.

– Блядь, а хорошо было.

– Слушай, Билл, давай не будем ее убивать.

– Она настучит. Она свидетель.

– Если мы ее пощадим, она не настучит. Так будет честно.

– Настучит. Я знаю человеческую природу. Настучит потом.

– Почему бы ей не настучать на людей, которые сделали то, что мы сделали?

– Вот это я и имею в виду, – ответил Билл, – так зачем позволять ей?

– Давай у нее спросим. Давай с ней поговорим. Давай спросим, что она думает.

– Я знаю, что она думает. Я сейчас ее убью.

– Пожалуйста, не надо, Билл. Давай порядочно все оставим.

– Порядочно оставим? Сейчас? Слишком поздно. Если б ты остался мужчиной и свою глупую письку куда не надо не совал…

– Не убивай ее, Билл, я не… могу…

– Отвернись.

– Билл, прошу тебя…

– Я сказал, отвернись, мать твою!

Гарри отвернулся. Казалось, не раздалось ни звука. Прошло несколько минут.

– Билл, ты уже все?

– Все. Повернись и посмотри.

– Мне не хочется. Пойдем. Пошли отсюда.

Они вылезли через то же самое окно. Ночь стала еще холоднее. Они прошли вдоль темной стороны дома и пролезли через живую ограду.

– Билл?

– Ну?

– Мне уже лучше, как ничего и не было.

– Было.

Они пошли обратно к автобусной остановке. По ночам автобусы ходили реже, может, придется целый час ждать. Они стояли на остановке и осматривали друг друга: нет ли где крови, – и странно, но крови нигде не было. Поэтому они свернули пару самокруток и закурили.

Внезапно Билл выплюнул свою.

– Ч-черт! Ах, проклятье!

– Что такое, Билл?

– Мы забыли забрать его бумажник!

– Ох, ебаный в рот, – сказал Гарри.