Суд да дело. Лолита и Холден двадцать лет спустя - Игорь Ефимов Страница 14

Голос его звучал сдавленно и глухо. Обида, недоумение, угроза?

- Вообще-то нам нельзя, - сказал Кипер. Все вчерашние страхи мгновенно слетелись на него, как кусачий пчелиный рой.

- Что значит "нельзя"?

- Мне запретили с тобой встречаться. И разговаривать. Поскольку затевается это судебное дело. Вокруг погибшего старика - ты знаешь. Мистера Лестера. Его катапультировала ваша кровать.

- Во-первых, это вздор. "Ковер Аладдина" вполне безопасное устройство. Никого оно не может катапультировать. А во-вторых, мы будем говорить только про частные дела. О работе - ни слова.

- Вообще-то, сегодня я очень занят.

- Ты занят, я занят, они заняты, все всегда заняты. Но когда друг очень-очень просит, отказывать нельзя.

- Ну, хорошо. Где? В гостинице на 59-й дороге? В баре?

- Нет. На этот раз мне нужно, чтобы кругом никого не было. Чтобы никто не мог подслушать. И вообще - лучше без свидетелей.

Киперу показалось, что сердце его потекло, потекло. Начало растекаться где-то внутри живота. Как яичница на сковородке. Оставляя в груди болезненную пустоту. Какая может быть пара к слову "свидетели"? Только одна "преступление". "Свидетели преступления". И конечно, лучше без них. Привычное "тук-тук-тук" строчило в висках, как швейная машинка.

- Помнишь, мы однажды устроили совместный пикник? На берегу озера, в парке... Ты еще зачем-то позвал этого кривляку Джерри с женой. Озеро называлось Себаго.

Еще бы ему не помнить. Если через два дня Долли уговорила его поехать туда вдвоем. Она была просто зачарована этим озером. Место, которое они отыскали, было таким укромным, уединенным. А у них была с собой туристская палатка. Маленькая, ниже человеческого роста. Но все же не ниже роста человеческой ноги. И кто бы в таких обстоятельствах мог требовать большего? Все же несколько раз Долли задела пяткой за потолок. И потом очень смеялась над собой.

- Давай встретимся там. Часов в шесть - сможешь? К этому времени парк будет уже почти пустой.

Кипер вспомнил сцену из какого-то фильма про шпионов. Там герой участвует в спиритическом сеансе. И знает, что один из собравшихся имеет задание его убить. Но не знает - кто. Гости переходят в гостиную, где стоит круглый стол. Любезно пропускают друг друга вперед, улыбаются, рассаживаются. Герой мог бы встать и уйти, до того как погасят свет. Никто не посмел бы его остановить. Но уйти просто так, без всякой уважительной причины, без объяснений? Он слишком хорошо воспитан. Что страшнее: проявить невежливость или расстаться с жизнью? Конечно, о том, чтобы проявить невежливость, не может быть и речи.

И Кипер сказал "да". Или "хорошо". Себаго так Себаго.

"Может быть, так и лучше, - подумал он. - Согласился - и ладно. Ситуация все равно была тягостной. Для всех. Даже невыносимой. Будь что будет".

Он стал думать о том, что нужно бы напоследок отдать какие-то распоряжения. На всякий случай. Написать завещание. Но на чье имя? Миссис Джози Визерфельд? Но тогда все откроется, и ей же будет хуже. Да и нет у него ничего стоящего, что имело бы смысл завещать. "Фалькон" его годится только на запчасти. Он продолжает ездить из личной преданности ему, Киперу. Дом? Но для этого нужна куча формальностей. Нужно сначала выплатить банку остаток по закладной. Конечно, хорошо бы помочь Долли. Если Роберт попадет в тюрьму за убийство, она останется совсем без средств. Лабораторные цветы и растения будут сочувствовать ей, но прокормить не смогут.

Снова зазвонил телефон.

- Мистер Райфилд? Ой, как хорошо, что я вас застала! Говорят из магазина "Рог изобилия". Знаете, на Мэйн-стрит, в городе Крестонвиль. Мы доставляем цветы и фрукты в подарочной упаковке. Вы еще делали однажды рекламный ролик про наш магазин. А теперь мы получили заказ на подарок лично для вас. Неизвестный друг шлет вам корзину с фруктами. И знаете, в заказе так точно указано, какие фрукты и сколько. Обычно называют только общую сумму - на столько-то долларов. А здесь отправитель проявил необычайную заботу. Явно обдумывал с любовью. Нам оставалось только аккуратно упаковать.

- Я, право же, не знаю, - сказал Кипер. - Вы уверены, что это мне? Я, честно сказать, не жду никакого подарка. Ни от кого.

Он хотел сказать, что, так или иначе, подарок опоздал. Что вряд ли он успеет отведать этих фруктов. Впрочем, в любом случае Полина получит их. Но кто же мог вспомнить о нем? И по какому поводу? Право, уместнее были бы цветы на могилу.

- Проблема, однако, в том, - тараторила девица, - что отправитель указал лишь номер вашего почтового ящика. А нам нужен уличный адрес, номер дома.

- Я всю свою почту получаю на почтовый ящик.

- Но вряд ли в вашей обычной почте есть портящиеся продукты. Вы нас извините, но таковы правила. Доставка только на дом. Да и почтовое отделение не примет от нас открытую корзину с фруктами.

"Боже мой, - подумал вдруг Кипер. - Да какое все это может иметь значение? Теперь, когда..."

И дал девице свой уличный адрес. И остался сидеть над умолкшим телефоном. Во рту было сухо и твердо, как после укола дантиста. Хотелось, ужасно хотелось сделать какой-то прощальный жест. Сказать что-то значительное. Или написать. Например, что он ни о чем не жалеет. Что Долли дала ему такое счастье в жизни, за которое не жалко умереть. Что она замечательная, непредсказуемая, измученная тревогами, бесценная. Что он пытался похитить сокровище, принадлежавшее другому. И будет только справедливо, если эта кража не останется безнаказанной.

НЕ ЖЕЛАЙ ЖЕНЫ БЛИЖНЕГО СВОЕГО, НИ АВТОМОБИЛЯ ЕГО, НИ ДОМА ЕГО, НИ БАССЕЙНА ЕГО.

Потом ему в голову пришла счастливая мысль. Корзина! Вот кому нужно переадресовать корзину - Долли и ее детям. Конечно, пусть они хоть раз получат от него подарок. Теперь уже можно не таиться.

Он схватил телефон, позвонил в справочное. Без труда получил номер магазина "Рог изобилия" в Крестонвиле. Ему ответил печальный мужской голос.

- Звонили?.. От нас?.. Корзина с фруктами?.. А как ваша фамилия?.. Нет, сэр, я очень сожалею... Но никакого заказа для вас мы не получали. Звонил женский голос?.. Пятнадцать минут назад? Очень сожалею, сэр, но сегодня в магазине я один... И последний час не отходил от телефона. Ни отсюда никто не звонил, ни сюда. Летнее затишье, вы понимаете... Ужасно сожалею, сэр...

Кипер положил трубку. Откинулся на спинку кресла. Хотя вообще-то ему хотелось лечь. Лечь прямо на пол. Подтянуть колени к подбородку. И зажмурить глаза. Он опять попался. Так легко, глупо... Дал свой уличный адрес. Кто-то до него добирается... Но кто? Опять эта израильская парочка? Что им нужно?.. А впрочем - какое это имеет значение? Ведь теперь у него есть реальный шанс ускользнуть от всех, от всех. Даже не прилагая особенных усилий.

"Еще вчера все было так хорошо, - подумал он. - У меня всего-навсего сорвалось свидание с Долли".

Ветровое стекло автомобиля играло с солнечным лучом. Ловило его и посылало отблеск на дорожные знаки, на листву, на пролетающие над головой мостики. Кипер ехал небыстро, без гнева на обгоняющих, без презрения к обгоняемым. Легкая тряпочка боли легла сзади на глазные яблоки. Глазные яблоки, финики ушей, орехи мозга. Не голова, а еще одна корзина с фруктами. Странное состояние. Может быть, это и есть то, что они называют "покорность судьбе"? В ОТСНЯТОЙ ЛЕНТЕ ЖИЗНИ НИЧЕГО ИСПРАВИТЬ, ПОДРЕЗАТЬ, ОЗВУЧИТЬ, СМЕНИТЬ АКТЕРОВ, МЕСТО СЪЕМКИ - НИЧЕГО НЕЛЬЗЯ.