Акционерное общество женщин - Елена Котова Страница 14

Иноземцева страдала, советовалась с Катькой, та на даче у Полины что-то ей втолковывала. Иноземцева мотала на ус, старалась, но лишь нарабатывала новые проколы. Истина же открылась ей неожиданным образом.

В разгаре лета империя устроила воскресный корпоратив на корабле с прогулкой по каналу Москва – Волга.

Надежда Константиновна была в центре внимания, все подходили припасть к ручке, потом стали разбиваться по группкам вокруг столов с выпивкой и закуской. Первая леди осталась наедине со смуглолицым руководителем вверенного ей банка и вела с ним томный разговор о собаках у бортика на палубе. Иноземцева сидела на лавочке неподалеку, как обычно, в одиночестве, от скуки разглядывая наряд Надежды Константиновны – бледно-голубую кофточку с короткими рукавами и просторные белые льняные брюки. Брюки не только просвечивали сверх меры – не каждая юная дева решилась бы надеть такие, но сквозь них явно просматривались кружевные трусы-стринги.

Не веря своим глазам, Иноземцева дважды прошлась по палубе, внимательно краем глаза осмотрев брюки спереди и сзади.

Из увиденного следовали ясные выводы – Надежда Константиновна видит себя привлекательной и современной женщиной без комплексов. У нее полная индульгенция от мужа, которому для покоя в семье все средства хороши – что мальчик-председатель, что трусы-стринги. Мальчик же хорошо понимает свою роль при дворе и несет ношу не взбрыкивая. Поэтому ясно как день, что у Иноземцевой в ее клиентском блоке ничего и никогда не склеится.

Смекнув это, Иноземцева, не дожидаясь, пока ее окончательно схарчат, быстренько уволилась сама и вновь отбыла в Америку, где ей тут же подвернулся под руку невзрачный американский человечек, любивший Иноземцеву и незатейливую жизнь среднего класса. За него она и вышла замуж, видимо, не оправившись от провала на поприще банковского дела.

Подруги на даче у Полины погоревали над утратой Иноземцевой, но недолго, потому что тут же возникла новая проблема, на этот раз Катькина, требовавшая самого глубокого и всестороннего обсуждения.

Катька встретила очередного супермена и отдалась служению ему, вбив себе в голову, начиненную взрывоопасной смесью незаурядных мозгов и неукротимых эмоций, что обязана помочь ему принять непростое, но необходимое для его счастья решение уйти от пошлой жены. Слова и цветы, поездки в Вербье и украденные у семьи выходные на море наполняли Катьку счастьем, лучившимся сквозь поры лица и тела. Она летала на крыльях, выглядела тридцатилетней девчонкой на зависть женам как первой, так и второй волны. Полина, Кыса и Алена радовались, что Катька летает, но иллюзий, что та разведет супермена с женой, не разделяли, а Шурик прямо в глаза говорил Катьке, что у нее «паника перед закрытием сексуальных ворот», за что подруги называли его козлом. К тому же и на работе у Катьки пошла тоже череда неприятностей, переросшая в итоге в полный пожар.

Запалила его, как и в случае с Иноземцевой, тоже женщина и тоже жена первого лица. Как ни странно, на приближение огня открыл Катьке глаза именно ее супермен.

Он как-то раз заглянул в приемную Катькиного руководителя, зная, что та сидела у шефа поздним вечером, в лучших традициях госслужбы. Его появление никого не удивило, он часто крутился там по своим делам. Сев в кресло, стал проглядывать валявшуюся в приемной газету, точнее – статью о руководителе Катьки, Михаиле Юрьевиче, человеке примечательном во многих отношениях.

Михаил Юрьевич вел дела с государственным размахом и удалью, его жена ему в этом помогала, отстраивая собственную небольшую империю, размером так… ну, скажем, побольше Люксембурга… Жена была главным другом и советчиком, доверенным и проверенным лицом и всячески оберегала Мишу от недругов, коих тот по занятости и широте души своей мог и проглядеть.

Супермен прочел газету до конца и подумал, что надо бы посплетничать с помощником Михаила Юрьевича, чего сидеть без пользы для дела. Тут на столе помощника зазвонил телефон.

– Здравствуйте, конечно, узнал, как же… Извините, сейчас не могу вас с Михаилом Юрьевичем соединить, встреча. Да, боюсь, надолго. Сами знаете, Екатерина Степановна… Нет, не в кабинете, они в комнате отдыха, должно быть, чай пьют, да… Не меньше часа, думаю, как обычно. Конечно, тут же перезвоню вам, Ольга Николаевна, как только… Тут же. Всего доброго.

Катька вознегодовала, конечно, от такой низости, но не сочла это окончательным приговором, веря в химер, порожденных собственным разумом. Полина заявила, что Катькина история – еще одно подтверждение, что самые большие подлянки делают не мужики, а именно бабы. Причем климактерического возраста, которые не могут отказать себе в том, чтобы не оттянуться на красивых и уверенных в себе женщинах. Кыса не согласилась, указав на факт инсинуаций со стороны помощника, который, как доказывала она, интриговал даже не конкретно против Катьки, а просто по роду службы и из жажды ощущения, что он не просто так сидит при телефоне, а «шевелит процессами».

– Что с Иноземцевой, что с Катькой – история под копирку, – убеждала Полина подруг за обедом, состоявшем из привезенных Кысой лобстеров и сухого мартини.

– Ты хочешь сказать, что климакс обостряет в женщине ее самые худшие качества и она начинает вымещать собственную старость на молодых бабах? – тоном, не сулившим ничего хорошего, спросила Кыса.

– Кыса, твой климакс тут ни при чем. Ты предельно технично и отважно поставила шалаву на отведенное ей место. Мастер-класс высшего пилотажа. А у среднестатистических баб возникают ощущения утраты своего товарного вида, страхи, – через которые и ты, кстати, прошла, но вовремя опомнилась, – что это приговор. Вспомни это ощущение безмолвного приговора общества, не подлежащего ни обсуждению, ни апелляции. Женщина пытается сопротивляться, как-то заявить о себе, вот из нее наружу и начинает лезть самое худшее. Миазмы склок, интриг, сплетен – вроде твоей Раисы. Чем еще она может о себе заявить, если вердикт общества именно такой и никакой иной? – настаивала Полина.

– Опять рассуждения! – Алена нервно потянулась за хлебом, но вовремя одумалась. – Надо думать, как Катьке помочь. Работу ей срочно искать…

– Найдет она работу, можешь не сомневаться. Какие же дьявольские штуки с женщиной играет жизнь… А та плывет по течению, пока можно их не замечать. Это и приводит к запущенным болезням. В сущности, все три стервы – что жена Михаила Юрьевича, что сушеная вобла, схарчившая Иноземцеву, что Раиса, сладострастно утверждавшаяся на Кысе, – все тот же феномен полоумных аллочек-инночек. Я о том, что надо заниматься просвещением женщин. С молодости. Чтобы они были как Катька, как Степанова – кстати, Алена, когда ты ее к нам привезешь? Образ этой Степановой уже переходит в ожидание Годо. Или, если хотите, я снова пытаюсь вас убедить, что создание тайного общества женщин – насущная необходимость.

– Полин, ты можешь эту плодотворную мысль обдумывать дальше, у тебя масса свободного времени. Катьке нужна новая работа, чем быстрее, тем лучше. Я лично пошла шептаться с известными мне людьми, чего и Катьке желаю. Только на нее у меня расчет слабый, потому что у нее в голове, кроме супермена, ни одной мысли нет. Тем более здравой.