Убить эмо - Юлия Лемеш Страница 14

Я такому псевдоэмовскому коллективу была не слишком рада.Они приспособили флипы и слипы под сменную обувь. Кстати, учителя посчиталитакую обувь приемлемой для школы. Я постоянно намекала на очевидный факт, чтовыглядеть как эмо не одно и то же, что ими быть. И они перестали меняприглашать на свои тусовки. А потом родичи им напомнили про аттестат, и онистали обычные. Только Федотов продолжил хождение с арсеналом подсказок.

Некоторое время одноклассников развлекали мои эмоциональныевсплески. Как будто я раньше другая была! Хотя потом ситуация здоровоизменилась. В школе стали видеть во мне злой источник всех неприятностей.Особенно когда одна девочка старше меня на год и вовсе не эмо покончила ссобой. Там какая‑то гадость произошла с ее отцом. Девчонки шептались, чтоон ее по пьяни трахнул. Кто знает? Но теперь про эту девочку стали лепитьлегенду, что она была не только эмо, но и лесби. Тут уж явное вранье! Но ейтеперь от этого ни холодно ни жарко. Зато на ее могиле всегда охапки цветов. Ивовсе не от родителей. Я сама видела.

Кто‑то пустил слух, что эмо занимаются сексом вовсе нес представителями противоположного пола. А таким слухам верят всего охотнее.Сейчас тема однополой любви хавается на «ура».

А потом у меня случилась настоящая депрессия. Что длянастоящей эмо катастрофа. Человек не отличающий радости от горя не может бытьэмо.

Тогда я нашла в кухонном ящике для столовых приборов самыйтупой нож и пошла в свою комнату. Лезвие ножа отличалось неровными зазубринами.Немного ржавчины я аккуратно стерла полотенцем. Если резать кожу отточеннымострым ножом, то в результате можно не только изгадить всю квартиру кровью, нои откинуть копыта. Навсегда.

Какое классное слово «навсегда». Почти такое же классное,как «никогда». В словах вообще страшно много эмоций. Особенно если произноситьих с разными интонациями.

Отвернув рукав, я посмотрела, как поживает кожа на запястье.Остался тонкий красивый шрамик. Если приглядеться, то их там два. Как знак«равно». Я плюс нож равно шрам. Боль плюс я равно очищение.

При всем при том я вовсе не мазохистка. Нетушки, я неиспытываю счастья от того, что меня кто‑то мучает. Просто я мучаюсь навсю катушку, когда все остальные стараются сохранить лицо.

Провела указательным пальцем по нежной, фантастическиидеальной коже руки. Как жаль портить такую красоту. Но депрессия полностьюменя опустошила, не позволяя чувствовать ничего, кроме тупого равнодушия.

Иногда мне не хочется верить в хроническое безраздельноесчастье, которое ждет меня буквально завтра. Счастье случается реже, чемхочется. Поэтому лучше напрасно не надеяться. А вот в неприятности верить можносколько душе угодно. Они не заставляют себя ждать. Поэтому я пребываю ссостоянии грусти. Грустить можно и по счастливым поводам. Потому что они такиекороткие.

– Стася! Тебя к телефону! – Мой брат Митькатопающим ураганом врывается ко мне в комнату.

На будущее надо привинтить задвижку и запирать дверь. Ножпокуда подождет под подушкой.

– Стася! Прикинь! У нас в классе будет новенький! Уполковника гости! К нему племянника привезли! Говорят – наркоман! Красивыйтакой, таинственный, жуть! – Алкин голос вибрирует, словно ее сейчасстошнит.

– Кто говорит?

– Все. Из столицы просто так не привозят. Навернякавлип в какую‑то историю, – я представляю, как у Алки морщится нос отлюбопытства.

– Ты его видела?

– Его никто пока не видел, – скрывая разочарование,признается Алла – она мне сто лет не звонила, а теперь не удержалась.

– Если никто не видел, то почему непременно красивый?

– Ты в школе завтра появишься? – уже болееспокойным голосом спрашивает она.

Школа, чтоб она провалилась. Хотя ради такого случая разоксходить можно.

Вернулась в комнату. Раз наметила, надо доводить до конца.Без всякого воодушевления пропилила насквозь кожу неподалеку от локтя. Чтобпотом браслетом прикрыть можно было.

Посмотрела, как сочится кровь. Понюхала, как она пахнет. Что‑тобыло в этом завораживающее.

Если кровь будет так стекать понемногу, то я вся вытеку. Иперестану мешать им жить своей скучной бессмысленной жизнью. Всем станет прощеи легче. Но если вся кровь вытечет, то это будет тоже неправильно. Покойники нестрадают и не радуются. Хотя кто их знает?

Браслет, выпрошенный у бабушки, был привезен сто лет назадиз Прибалтики. Серебряная металлическая сетка уже облезла, и теперь виднакрасноватая медь, в которой закреплены необработанные куски янтаря. Такогонеобычно плетения я больше ни у кого не видела. Как будто кто‑то жуткоумелый связал браслет крючком.

Депрессию как рукой сняло.

Предварительно забинтовав порез спертым у мамы бинтом, янадела браслет и твердо решила, что в следующий раз придумаю что‑топоумнее. Например, долбану молотком по пальцу. Со всей дури. Стало совсемсмешно. Я иногда веселая. Когда меня не обижают.