Мулей - Эрленд Лу Страница 14

10 марта

Звонил Кшиштоф доложить, что заканчивает выкладывать плиткой второй бассейн. Спрашивал, чем ему заняться потом. Я прикинула, что бы еще можно было сделать в доме, но ничего не придумала, как-никак мама обустраивала этот дом почти двадцать лет и содержала его в порядке, так что бери «БМВ», сказала я Кшиштофу, и езжай в Польшу, устраивай свою жизнь, а я обещаю позвонить в банк, чтобы они перевели тебе деньги. Но он ответил, что звонит не про деньги, он присмотрелся к этажу для персонала и предлагает немного его подправить. Можно бы, например, сделать новую кухню, перестроить ванную и так далее, но мне кажется, ему не стоит с этим всем заморачиваться, я все равно наверняка буду дом продавать, а для дома в этом ценовом классе вряд ли играет роль, давно ли обновляли кухню для персонала. Он спросил, собираюсь ли я жить в другом месте, и я ответила, что вообще не собираюсь жить. Он сник и спросил, как я, где и прочее, не тоскую ли я непрестанно, и сказал, что когда человек в таком состоянии, как я, ему нельзя быть одному. Потом сказал, чтобы я возвращалась, здесь у меня дом и собака. И вообще, мое место здесь, хотя сейчас мне конечно тяжело. Можно подумать, психогейр имел с ним брифинг. А что, вполне возможно, во всяком случае Констанция точно с ним разговаривала, потому что он сообщил мне, что она привела ему Финч Хаттона; Кшиштоф говорит, она отказалась держать щенка дальше, у нее слишком много других забот, так что теперь Финч Хаттон живет с Кшиштофом, а я не могу ничего понять. Это слишком не похоже на Констанцию. При ее-то гипертрофированном чувстве долга и ответственности, уж не говоря о том, как она обожает животных, отдать маленького сладкого щеночка незнакомому человеку? Тем более что к иностранцам в ее семье относятся с большим подозрением. Что-то тут нечисто.

Кшиштоф сказал, что он каждый день выводит Финч Хаттона на прогулку, и спросил, нельзя ли ему брать папины лыжи с ботинками, он видел их в подвале. Я, конечно, разрешила и спросила у Кшиштофа, что же будет с Финч Хаттоном, когда он уедет в Польшу. Он замялся, и тут я поняла, что ему хочется остаться и он надеется, что я предложу ему пожить в доме, стеречь и беречь его. А что, мне это очень даже кстати. Кшиштоф обрадовался. Ой, прикинь, дорогая: где-то в Осло у тебя огромный дом с собакой и Кшиштофом, а ты торчишь в корейском отеле и ждешь, когда явится Ан Хьюн-Су или случится землетрясение или наводнение или еще какая глобальная катастрофа, которая меня наконец погубит. Черт бы побрал этого Ан Хьюн-Су, кстати говоря. Пропади он пропадом. Меня тошнит от этих спортивных пай-мальчиков, которые думают только о спортивном режиме и новых рекордах.

Еще немного, и я найду-таки какой-нибудь допотопный самолет-развалюху и полечу дальше.

12 марта

Он явился вчера поздно вечером. Я давно уже перестала ждать и решила, что это горничная принесла из стирки мои вещи, а за дверью стоял он, совсем такой же, как на экране телевизора, только не в трико. Я влепила ему пощечину в уверенности, что он повернется и уйдет, но он остался. Стоял в коридоре совершенно обалдевший, потом появился малый из отельного персонала, и Ан Хьюн- Су смутился — испугался, что его узнают. Делать нечего, я втянула его в номер, и мы тут же оказались в койке, он был хорош, но представляете, мы не обменялись ни словом, не знакомились, обошлись безо всяких формальностей. Потом уж я поняла, насколько это было правильно — съездить ему по физиономии, это сразу сбило с него спесь, и он понял, что таких девушек как я не заставляют ждать по нескольку дней.

Потом мы спустились в бар. Чтобы его не узнали, мы сели в дальнем углу и стали пить крошечными порциями. По-английски он едва говорит, но с помощью мимики и рисунков мы сумели объясниться. Он рассказал мне о своих проблемах, я ему — о своих. На него произвело впечатление, что вся моя семья погибла. Он не знал, что и сказать. Но и у него жизнь, оказывается, не такая уж безоблачная. Среди конькобежцев огромная конкуренция, подробностей я не уловила, но поняла, что ему приходится несладко. Его заинтересовало интервью, которое я упомянула в эсэмэске, я попыталась объяснить, что пишу для специальной газеты, она для тех, кто думает себя убить, но он ничего из моих слов не понял, и как ни крути, довольно сомнительно, что герою Олимпиады, только что вернувшемуся из Турина с тремя золотыми и одной бронзовой медалью, есть что сказать читателям «Самоубийцы».

Он заночевал у меня, а уезжая утром на тренировку, спросил, хочу ли я быть его девушкой. Такой милый. Тренируется по десять часов каждый день. Я ответила, что вполне могу быть его девушкой.

13 марта

Сегодня ездила с Хьюн-Су на тренировку. Сначала пробежка и растяжка, потом лед, обед и разбор видеозаписи забега на пятьсот метров в Турине. И Хьюн-Су, и тренер очень разочарованы, что он не взял и этого золота, они рассчитывали на четыре медали, но канадец обошел его, и они никак не могут взять в толк, как ему это удалось, они говорили по-корейски, так что я ничего не понимала, но кивнула, когда Хьюн-Су сказал мне «wokking Canada», потому что решила, что он предлагает заказать еды из ближайшей лавочки под названием «Wok King Canada», я была жутко голодная, но оказалось, что он хотел сказать «fucking Canadian», пришлось научить его правильно произносить fucking. Тут годится и фак, и факк, и даже фэк, это дело вкуса, но все они не имеют отношения к приготовлению пищи в сковородке системы вок.

15 марта

Была на банкете в Корейском конькобежном союзе. Они устроили праздник в честь самих себя и победы в Турине. Познакомилась с товарищами Хьюн-Су по команде, тренерами и президентом союза. Я оказалась гвоздем программы. Моя белокожесть и белокурость для них страшная экзотика, Хьюн-Су мной хвастает, заметила я, видимо, я существенно добавляю ему очков, а он мне, но должна сказать, что положение в обществе не занимает меня сейчас, наоборот, кажется мне глупостью, и, если уж говорить начистоту, я вдруг поняла, что у наших отношений нет будущего. Что мне Ан Хьюн-Су? А что я ему? Мы и поговорить-то особо не можем. И он не в состоянии постичь, кто я такая и что я не собираюсь заживаться на этом свете. У него просто нет ни жизненного, ни культурного опыта для понимания этого. Я и сама не знаю, что мною движет. Но понимаю, что сутками сидеть и ждать его, пока он тренируется или уезжает на соревнования, — это не для меня. Еще когда я лежала в больнице и первый раз увидела его, у меня все внутри защекотало, так мне захотелось переспать с ним, но вот я сделала это, фактически — сделала несколько раз, так что цель достигнута. Но теперь я больше не чувствую желания. Ан Хьюн-Су очень мил, но я в данный момент ни в каких отношениях не заинтересована. Да уж, получается, что я его, говоря грубо, использовала, конечно не нарочно и непреднамеренно, я этого не планировала, но в итоге мы все равно имеем вот что: в течение четырех дней я сексуально использовала лучшего конькобежца мира.

Такой пункт очень украсит CV.

16 марта

Я полетела дальше. Прежде чем отправиться в аэропорт, я зашла к Хьюн-Су и сказала, что должна уехать, что проблема исключительно во мне, а не в нем, ну и все в таком духе, что обычно говорят в подобных случаях, он мало что понял, у него не хватает английского, но главное все же ухватил: поскольку я уезжаю, то вряд ли смогу быть его постоянной девушкой и возможности физической близости тоже сократятся, но мы можем созваниваться и обмениваться эсэмэсками, сказала я, на что он передернул плечами, это его мало трогает, оно и понятно, я бы тоже предпочла человека из плоти и крови, а не эсэмески на непонятном языке. Но в целом он принял все как настоящий мужчина. Безусловно, он может выбрать себе любую, какую пожелает, но по-моему, он попытался мне сказать, что это будет не то же самое, я очень специальная, «шпыц», сказал он. Потом поблагодарил меня за то, что я прилетела так издалека, и пожелал мне удачи во всем. Я тоже пожелала ему удачи, новых рекордов и всего-всего. Ты и дальше обходи их на последнем повороте, сказала я, просто ломи вперед и делай всех, это круто, это страшно возбуждает. Если я увижу этот твой маневр на чемпионате мира, например, и меня разберет как прежде, то, возможно, я прилечу навестить тебя. Я оставила его тепленьким. Думаю, он будет тренироваться как бешеный.