Пока Париж спал - Рут Дрюар Страница 14

– Я надеюсь, что мы сможем быть друзьями, когда он вернется. – Голос Матильды сорвался, и я почувствовала ее боль.

Сколько раз мы стояли и смотрели, как наших соседей увозят черт знает куда. Мы все ощущали себя в какой-то мере соучастниками, хотя мы никогда не говорили об этом вслух. В конце концов, что мы могли сделать?

– Вы слышали историю про мужчину, который пристрелил нациста в универмаге «Принтемс»? – Агнес снова сменила тему разговора.

Казалось, что ей всегда удается узнать обо всем раньше других. Помогал тот факт, что она работала в булочной; люди всегда разговаривали, пока по два часа стояли в очереди за хлебом. Мы смотрели на нее, ожидая продолжения.

– Ага, средь бела дня, на нижнем этаже, где они продают сумки.

Она помолчала, чтобы мы успели переварить сказанное.

– Он знал, что его арестуют и казнят, но все равно сделал это, – она сделала паузу, – разве это не храбро?

– Но нацисты в отместку расстреляли французских заключенных, – сказала Матильда. – Думаешь, это того стоило?

Она поднялась с кресла.

– Что-то я не уверена в этом.

Я на мгновение задумалась.

– Мне кажется, бошей это только злит, и они начинают обходиться с нами еще хуже.

– Согласна. – Матильда посмотрела на меня. – Мы не выиграем войну, убивая бошей время от времени.

Она снова плюхнулась в кресло.

– Я слышала, что де Голль пытается собрать армию в Англии, – прошептала Агнес. – Однажды они придут и помогут нам победить бошей.

– Мы должны быть готовы к этому, когда они придут! – Как бы я хотела сделать хоть что-нибудь.

– Готовы? – засмеялась Агнес. – Ладно, я буду готова. Более чем! Если они придут сюда, я их всех перецелую!

– И я! – согласилась Матильда. – Я бы не отказалась от красивого англичанина.

Они захихикали.

– Я бы хотела себе сумочку в форме противогаза. – Агнес снова сменила тему.

Матильда улыбнулась:

– Да, они выглядят здорово, но они очень дорогие.

– И я хотела бы повязать себе тюрбан.

Агнес потрогала свои непослушные кудрявые волосы.

– Они выглядят так изысканно, но моя мама никогда мне не разрешит. Считает, что это выглядит по-деревенски.

– Просто надо правильно это сделать и добавить пару нарядных сережек. – Матильде нравился этот разговор, но я спрашивала себя, как мы можем говорить о прическах и моде в такое время. Это казалось таким поверхностным, таким бессмысленным. Неужели мы, девушки, были такими недалекими? Эта мысль меня огорчала.

– А вы знали, что мадам Клермон из аптеки встречается с нацистом? – И снова Агнес сменила тему. Я кивнула. До меня доходили слухи. – Он из СС, – добавила она заговорщицким тоном.

– Это отвратительно. – Матильда буквально выплюнула эти слова, ее глаза яростно засверкали. – Эта женщина заслуживает смерти.

Агнес встала, подошла к фортепиано, открыла крышку и со всей силы ударила по клавишам. Она начала играть «Мой легионер». Матильда присоединилась к ней, облокотившись на пианино, но я была не в настроении петь в тот вечер.

Вдруг Агнес перестала играть.

– Шарлотта, – она повернулась ко мне, – надеюсь, ты не против, если я спрошу, зачем ты работаешь в госпитале бошей?

Я почувствовала, как мои щеки вспыхнули.

– К твоему сведению, там не все боши, некоторые из них вообще-то французы.

– Да, но они коллаборационисты, а это то же самое.

– Я думаю, это даже хуже, – вмешалась Матильда. – Они не должны были присоединяться, не так ли? Это их выбор.

– Мама нашла мне работу. Она хотела, чтобы я работала, – сказала я, проигнорировав последнюю реплику. Матильда всегда делила мир на черное и белое.

– Твоя мать? Я думала, она ненавидит бошей.

– Конечно, ненавидит. Но она сказала, что заботиться о раненых – хорошее занятие для молодой девушки во время войны.

Я попыталась изобразить ее командирский голос, и они засмеялись.

– Но ты не должна!

Матильда холодно посмотрела на меня.

– Ты уже взрослая. Ты не должна делать все, что она тебе говорит.

Я посмотрела на нее, думая, что она права. Пора начать самостоятельно принимать решения.

– Я думала, ты поедешь в Сорбонну, когда сдашь экзамены. Думала, ты хочешь изучать литературу. Ты так хорошо окончила колледж. – Агнес с глухим стуком закрыла крышку фортепиано. Это заставило меня вздрогнуть. Мама учила меня опускать ее аккуратно и беззвучно.

– Да, я очень скучаю по учебе.

– Ну, ты могла бы читать сама. Тебе ведь для этого не нужен университет, правда?

– Это не то же самое. Книга – это нечто большее, чем просто слова на странице.

Агнес пожала плечами.

– В любом случае, сейчас в этом нет особого смысла.

– Я знаю, о чем ты, – согласилась Матильда. – Кажется, что бесполезно учиться, пока людей арестовывают и убивают.

Она замолчала.

– Возможно, твоя мама права.

– Да, она не видит смысла продолжать обучение, когда будущее такое неопределенное, и как ни крути, лишний талон намного нужнее. Образование – роскошь, которую мы больше не можем себе позволить.

– Это твоя мать так сказала? – нахмурилась Матильда.

– Нет, это я так сказала.

– Забавно это, не так ли? Когда вы так богаты.

– Я имею в виду с моральной точки зрения.

Матильда нахмурилась еще сильнее.

– Моральной?

– Ну, сейчас есть вещи поважнее, разве нет? – Я надеялась, что не обидела ее.

– Да, но что мы можем?

Агнес встала и вздохнула так, будто ей наскучил наш разговор.

– Не знаю, как вы, но я всегда хочу есть.

Она погладила свой плоский живот.

– Зато мы остаемся стройными, а?

– Слишком стройными.

Мой живот заурчал в знак согласия.

– Мы ели ягненка в прошлое воскресенье! – Агнес понизила голос. – Мама заложила свое жемчужное ожерелье и купила его на черном рынке – на папин день рождения.

Я почувствовала, как на лбу у меня появилась морщинка.

– Моя мама не любит покупать что-то на черном рынке.

– Но она не против того, что ты работаешь в госпитале бошей? Мои родители никогда бы мне этого не позволили.

Агнес прищурила глаза:

– Постарайся держаться подальше от неприятностей.