Босиком по краю моря - Наталия Миронина Страница 14

Его родители волновались.

– Сын, а что твоя работа? У тебя же там проект должен пойти? – спросил Боярова отец.

– Ну… – смутился сын.

Разговор продолжения не имел. Про любовь к Лиле Олег вслух постеснялся сказать, вместе с тем отец затронул болезненную тему. В глубине души Бояров был уверен, что как-то договорится с будущей женой и можно будет совместить нормальную семейную жизнь с работой. Пока же Лиля и слышать не хотела о делах – она жила любовью и предстоящим торжеством. Олег сделал еще пару попыток и отступил – он решил полностью насладиться таким важным моментом своей жизни. «В конце концов, и свадьба не каждый день, и медовый месяц. Почему я не могу спокойно, по-человечески, жениться. Да и остальным – родителям, Иванке, Лиле – это важно», – думал Олег. И еще он про себя решил, что после упорной и нервной работы имеет и средства, и моральное право пожить жизнью сибарита. А жизнь в Софии к этому располагала.

Лиля безумно была рада такому решению – в Москву она не очень хотела. Работать – тоже. После окончания торжеств она с энергией взялась за обустройство дома.

Молодые жили радостно и беззаботно. Приятные хлопоты в новой квартире. Гости к ним и они в гости, небольшое путешествие в Италию, опять гости, вечера на широком балконе за чашкой кофе. Олег смотрел на большой бульвар, на неспешные толпы людей, на этот южный город и сам себе удивлялся – ему, вечно куда-то бегущему, пропадающему допоздна на работе и по вечерам ведущему бесконечные телефонные разговоры, вдруг удалось остановиться и наслаждаться этой непривычной ленивой жизнью. А еще рядом была Лиля – любящая, веселая, вечно что-то придумывающая. Олег смотрел на нее и опять сам себе удивлялся. Скажи ему кто-то, что от начала знакомства до семейного новоселья пройдет чуть больше полугода, он бы только рассмеялся. Бояров в плане личных отношений был очень сомневающимся человеком.

И только звонки из Москвы нарушали эту идиллию. А звонили с работы. Тот самый Сергей Николаевич, который когда-то отпустил его на неделю, через несколько месяцев стал проявлять нетерпение. В Москве Боярова ждали – запускался тот самый большой проект про молодежь. А поскольку Бояров был и генератором этой идеи, и ее вдохновителем, и автором сценария, в Москве с нетерпением ждали его приезда. Бояров тянул время – договориться с Лилей на скорый, пусть и временный, переезд в Москву не удалось. Лиля пускала в ход ласку, слезы, ссылалась на здоровье матери. Бояров отступал – он и сам не очень сейчас хотел окунаться в работу. Что-то завораживающее было в этой его теперешней жизни. И Лилю он любил, не хотел с ней спорить. Так прошел еще месяц, и еще один. Бояров стал работать удаленно – благо связь с редакцией была круглосуточной. Он писал тексты, утверждал ведущих и актеров, отсматривал готовый материал. Однажды поздно вечером позвонил Сергей Николаевич:

– Олег, так продолжаться не может. Ты должен выйти на работу не позднее понедельника.

Бояров глянул на часы – была глубокая ночь. Он посмотрел на Лилю – та спала на своей половине кровати. Олег представил, как он уезжает, а она остается, и ответил:

– Знаешь, я в понедельник не смогу. Если надо – напишу заявление об уходе.

Сергей Николаевич повесил трубку. Бояров уволился, и именно с этой минуты на него навалилась страшная тоска. Словно он потерял что-то такое, что вернуть никогда, ни при каких обстоятельствах уже невозможно. Он почувствовал, как ему стало неинтересно и тоскливо в этом покое. Как раздражают улицы, толпы гуляющих людей, вечные завсегдатаи ближних кафе. «Когда они все работают?!» – неоправданно злился Олег. Он и на Лилю стал злиться.

– Ты должна была поехать со мной в Москву. Там моя работа. Это мое дело, которое я люблю. И люди меня там ждали, – выпалил он однажды за завтраком. Лиля за секунду до этого приставала с вопросом, что приготовить на обед. «Мы же еще не позавтракали, что уж об обеде думать!» – хотел ответить он ей, а вместо этого упрекнул в том, что она пренебрегла его интересами.

– Ну хорошо, если надо, поехали… – нерешительно сказала Лиля, уловив в интонациях мужа нечто непривычное.

– Поздно, – злорадно ответил тот, – я уволился, чтобы сидеть здесь и ничего не делать!

Лиля заплакала.

Они прожили два года. Жили по-разному, тем для разговоров было немного, интересов общих тоже. Олег писал статьи в разные издания, готовил сценарий для документального фильма – надеялся предложить его на телевидении. А еще он стал чаще звонить в Москву – матери, старым друзьям. Он не звонил только на свою бывшую работу – боялся, там догадаются о его сожалениях и подумают, что он нуждается в работе. Он нуждался, но гордость и успешность, которые были всегда рядом с ним, мешали признаться в этом. И однажды он позвонил Суржикову. Позвонил, чтобы пожаловаться так, как никому не жаловался.

– Я задыхаюсь. И бросить ее не могу. И жить здесь мне тяжело, и работать хочу так, чтобы с нуля и до победного конца. Понимаешь, Вадим?

– Понимаю, – ответил тот. Чем мог успокоил, развеселил, рассказал московские новости и сплетни. Когда они закончили разговор, Олег сказал:

– Спасибо тебе. А я тут совсем что-то с ума схожу. Как бы пить не начал.

Суржиков позвонил Олегу через две недели и сказал, чтобы он собирался в Дивноморск, где создается новое телевизионное агентство и туда ищут руководителя. «Молодого, энергичного и не боящегося проблем. Потому что проблемы будут», – добавил Суржиков.

– Неужели ищут? Неужели охотников мало? – поинтересовался Олег.

– Мало охотников. Именно ищут, потому что дураков нет на такое подписаться. Там не только надо сломать старое, там надо создать такое, чтобы людей от экранов за уши оторвать нельзя было. И особый упор надо сделать на новостные программы. Понимаешь, это такой политический проект, но при этом нужно, чтобы обертка у него была самая привлекательная.

– Вылетаю! – только и ответил Олег. Он даже ни минуты не раздумывал. Ему было плевать, что он возвращается не в Москву, не на свой прежний уровень, и для него это в какой-то степени карьерный шаг вниз. Об этом и мысли не было. Он думал о том, что у него будет любимая работа, в которой ждет его масса трудностей.

Семья – Лиля и Иванка – переполошилась. Иванка потребовала, чтобы Олег приехал к ней для разговора. Олег, доселе покладистый и охотно выполнявший все распоряжения болезненной тещи, вдруг заартачился.

– Я не смогу сегодня, и завтра тоже очень много дел. Давайте все обсудим по телефону? – сказал он твердо.

Иванка охнула:

– Я не могу, ты же, Олег, отлично знаешь, у меня от телефонных разговоров поднимается давление.

– Иванка, я вас очень уважаю и люблю, но я не смогу вырваться к вам в ближайшие два дня.

– Скажи, ты правда уезжаешь? В Москву?

Олег улыбнулся про себя. Иванка все отлично знала, Лиля ей сообщила, но сейчас надо было на него, Олега, надавить. И упор будет делаться на то, что возвращается он не в столицу в Останкино, а в небольшой городок.