Непобежденная. Ты забрал мою невинность и свободу, но я всегда была сильнее тебя - Катя Мартынова Страница 14

Карстэн Графф

Я провел в Рязани две недели, и мне стало ясно, что беседы через переводчика имеют свою оборотную сторону. Катя стала моим другом. Я мог разговаривать с ней на любую тему. Но когда мы начинали обсуждать самые болезненные стороны ее прошлого, я чувствовал, что Ольга, наша переводчица, пугается. Иногда я понимал, что она неверно формулирует мои вопросы, а некоторые ответы в ее переводе явно звучали не так, как сказала бы Катя. Чтобы избежать этого, я начал задавать свои вопросы по электронной почте. Катя могла переводить их с помощью интернета, писать ответы, точно так же переводить их на английский и отправлять мне. Так мне не приходилось зависеть от чужих эмоциональных границ – оставались только мы вдвоем. Однако мне хотелось узнать Катю получше, провести с ней какое-то время. Поэтому мы продолжали встречаться лично и пользоваться услугами Ольги, ведя разговор на более спокойные темы.

– Я иногда думаю, как человек мог сделать то, что сделал Виктор, – однажды сказала Катя. – Как можно похитить обычных девочек и не испытывать ни малейшего раскаяния за свою дьявольскую жестокость по отношению к ним? Как мужчина может зачать ребенка – а когда тот родится, не испытывать никаких чувств?

– В суде Виктор рассказывал обо всем так, словно не сделал ничего особенного, – ответил я. – Он даже подчеркивал, что баловал вас с Леной подарками, фруктами и сладостями. Вы никогда не думали, что он был убежден в нормальности и даже правильности своих поступков?

– Думали, – кивнула Катя. – Но я не понимаю, как он мог так считать.

– Когда африканцев привезли в Америку в качестве рабов, со многими обращались так же бесчувственно, как поступил Виктор с вами. В те дни большинство белых считало чернокожих животными. То же самое произошло с евреями во время правления Гитлера в Германии. Уверен, что Виктор вполне мог бы работать в концлагере, полностью дистанцируясь от боли, которую он причинял другим людям.

– Но как он стал таким человеком? Может быть, с ним что-то случилось?

– У большинства маньяков есть свои ужасные истории. Чтобы справиться с ними, они учатся абстрагироваться от реальности и жить в собственном мире.

– Виктор точно жил в собственном мире, – согласилась Катя. – Иногда он спрашивал, неужели мы не чувствуем, как хорошо он к нам относится. Он твердил, что дает нам кров и приносит еду, хотя содержать нас ему накладно. Похоже, он считал, что нам повезло – ведь он идет на такие жертвы, чтобы заботиться о нас.

– Думаю, хозяева говорили своим рабам то же самое в те времена, когда рабовладение считалось законным.

– Уверена, что вы абсолютно правы… Для Виктора мы с Леной были всего лишь домашними животными. Куры дают яйца, кролики – мясо, а женщины в камере – секс. Когда мы держим животных в клетках, то не считаем, что они находятся в тюрьме. Мы считаем, что заботимся о них, что у нас им лучше, чем на воле, в дикой природе. Нам кажется, что у нас с животными взаимное соглашение. Я думаю, Виктор считал, что нам с Леной гораздо лучше под его опекой, чем на свободе.

– А что вы отвечали, когда он твердил, что хорошо заботится о вас?

– Мы знали: если будем жаловаться, он разозлится и накажет нас, – просто ответила Катя. – Впрочем, ему было неважно, что мы говорим. Чтобы не нарваться на неприятности, мы всегда благодарили, когда он приносил нам что-то или проявлял какое-то внимание. Хотя это было чистое безумие.

– У большинства насильников и преступников, с которыми я общался, было расщепление личности, – сказал я. – Сознание человека обладает поразительной способностью разделяться, и каждая образовавшаяся личность что-то скрывает от остальных. Когда такое случается, человек ведет себя как психопат.

– Понимаю. Но как вы определяете психопата?

– Психопат – человек, чрезвычайно чуткий к собственным потребностям, – ответил я. – Если бы внутри него жили другие люди, он мог бы развить в себе способность к сочувствию и эмпатии. Но психопат целиком и полностью сосредоточен на себе, и его стратегии связаны только с ним самим. Поскольку эмоции других людей его не беспокоят, ему нетрудно следовать рациональному плану. Многие психопаты обожают планирование и стремятся контролировать абсолютно все. Они часто пишут дневники или подсчитывают все до мельчайших деталей.

– Но почему люди становятся психопатами? Они такие с рождения, или в их жизни происходит нечто, что делает их психопатами?

– Думаю, возможно и то, и другое. Знаю, что со мной согласятся не все, но я не считаю психопатию психическим расстройством. Я вижу в этом определенное состояние разума, которое может пробудиться в любом человеке в сложной ситуации, когда речь идет о выживании. Во время войны было трудно выжить, не подавив в себе эмпатию. Нужно убивать и причинять боль другим, иначе погибнешь сам. Думаю, Виктор был предрасположен к психопатии, и эта предрасположенность развилась в процессе воспитания. Именно это позволило ему относиться к незнакомым девушкам так, словно они его противники на войне.