Хиты эпохи Сёва - Рю Мураками Страница 14

«Сентрал ревью», шурша, упала на колени старика. Его маленькие глазки из каньонов морщин вперились в Яно. Баритон старика чуть дрогнул, когда он ответил:

– Есть. А зачем вам?

От удивления глаза у Яно полезли вон из орбит, и в одном из них даже лопнул кровеносный сосуд.

– Правда есть? – просипел он, наклонившись почти вплотную к продавцу, будто намереваясь его поцеловать.

– Я же сказал! – повысил голос старик и, в свою очередь, придвинулся к Яно. – И еще я спросил зачем!

Когда их носы должны были вот-вот соприкоснуться, Яно отпрянул назад, вытянулся по стойке «смирно» и отсалютовал по-военному:

– Мы собираемся мстить.

– Мстить, говоришь? – Старик вновь опустился в кресло. Горизонтальные ряды морщин прорезала вертикальная складка. – Кому вы собираетесь мстить и почему? Отвечай!

Похоже, старик не на шутку рассердился, так как голос его стал еще громче, а все морщины на лице сделались вертикальными.

– Нашего друга убила одна из оба-сан. Причем убила при помощи ножа для сашими, прикрученного к ручке от швабры! Дикое оружие!

– Какая оба-сан?

– В смысле?

– Такая, которую бросил муж, и ей не хватает денег, но для работы в массажном салоне или в сауне она слишком стара, и поэтому…

– Нет, мы проверяли. Но наши оба-сан и не из тех, кто покупает шмотки на распродаже в сетевых универмагах. Они обычно затариваются в бутиках и фирменных магазинах.

– А-а, ясно. То есть не такие, что сидят за кассой в баре и готовят закуски с дайконом, а любительницы приодеться да попеть в караоке что-нибудь из Фрэнка Нагаи?

– Так точно. Из Нагаи, Сатико Нисиды или Юмин.

– Ага, а еще они любят есть спагетти с грибами в ресторанах с большими окнами, чтобы повыпендриваться перед прохожими.

– Да, сэр. А еще едят гратен дория, луковый суп, плов по-индонезийски и все такое.

Хозяин магазина сжал кулаки и стиснул челюсти. Он явно старался сдержать слезы.

– А почему, – скрежеща зубами, спросил старик, причем рисунок его морщин совершенно исказился, – а почему эта оба-сан захотела убить вашего друга?

– Пока еще мы не смогли найти причины ее поступка. Есть мнение, что она сделала это от скуки.

– Ах ты ж черт! В самую точку! – воскликнул старик и вскочил с кресла. – Подождите здесь пару минут.

Он прошаркал в подсобное помещение и вскоре вынес промасленный сверток, который положил на стойку прямо перед Яно:

– В обойме десять патронов. Стоит сто тридцать тысяч иен. Но если ваши намерения чисты, я готов сделать вам скидку. То есть уступлю за сто десять тысяч.

Яно обошел всех приятелей и, собрав деньги, сложил одиннадцать десятитысячных купюр перед стариком.

– И вы продаете оружие просто так, кому попало?

Старик рассмеялся, и морщины разбежались в стороны, словно солнечные лучи.

– Черта с два. Только тем, кому я доверяю. Вы мне нравитесь. Знаете, говорят, что людей переживут лишь тараканы. Но это полная ерунда. Нас переживут только оба-сан.

* * *

Вернувшись домой из караоке-клуба, Ивата Мидори думала о своей сексуальности – вернее, о ее отсутствии. В тот вечер Общество Мидори собралось в своем любимом клубе с блестящими серебристыми микрофонами, и с ней вовсю флиртовал молодой торговый представитель. Днем она сходила в салон красоты и сделала себе потрясающий макияж. Все Мидори одинаково серьезно готовились к таким вечерам и обычно выбирали нарядные комплекты либо цельнокроеные платья. Ивата Мидори была необыкновенно благодарна жакету от своего комплекта. Он скрывал и ее выпирающий обвислый живот, и жировые складки на талии, слишком темные и крупные соски, и магнитные пластыри «Пип элекибан» ^[17] на плечах. Когда Общество Мидори собиралось не на квартире одной из участниц, а в публичном месте, например в караоке-клубе, Ивата Мидори долго размышляла, снимать пластыри или нет. С возрастом у нее стало сводить мышцы плеч и шеи, и пластыри отлично снимали боль. В клубы она ходила только ради караоке, прекрасно понимая, что больше ей ничего не светит – ни свидание, ни даже флирт, хотя кто знает. Ну а вдруг, – думала она, – а вдруг все-таки попадется мужчина вполне в ее вкусе, а она немножко переберет с алкоголем и потеряет голову, и они окажутся в отеле, и кавалер начнет ее раздевать и тут обнаружит забытые нашлепки на плечах? Невообразимый стыд. И дело даже не в том, что мужчина увидит пластыри. Хуже всего, что в тот самый момент, когда она благодаря алкоголю выпустит на волю свои желания, кавалер увидит ее настоящую реальность и станет ее частью, так что у нее самой пропадет всякое влечение.

Но к чему терзаться, если она уже бредет домой по ночной улице? Ивата Мидори остановилась под фонарем, глубоко вздохнула и попыталась протрезветь. Караоке-клуб находился прямо напротив железнодорожной станции Чофу, откуда было рукой подать до ее жилища. Остальные четыре Мидори отбыли на такси, напевая навязший в ушах мотив из песни Сэйко Мацуды. Ивата Мидори помахала им на прощанье. Оставшись одна, она вдруг почувствовала что-то нехорошее. Такое состояние Ивата Мидори называла «столкновением с грубой реальностью», хотя дело было только в ней самой. Пройдя прочь от станции, она свернула на свой любимый маршрут к дому, на боковую узкую улочку, где поменьше света от фонарей. Справа тянулась ограда большого храма. Ивата Мидори миновала витрину недавно закрывшегося видеосалона. Вдоль храмовой ограды проходила сточная канава, слева же темнели корпуса жилых домов. Было тепло и влажно, и нижнее белье то и дело липло к телу.

Ивата Мидори думала о песнях, которые она исполняла в клубе, и о том, как она танцевала медленный танец с торговым агентом. Все началось с того, что Хенми Мидори крикнула в микрофон: «А теперь внимание, белый танец!» – и запела по-английски какую-то балладу. Ивата Мидори не запомнила названия – в памяти остался лишь тошнотворно сентиментальный мотив. Едва заиграла музыка, к их столику подошло сразу несколько молодых людей с приглашением на танец. Кавалеры выглядели весьма неплохо, но торговый агент превосходил их всех вместе взятых. Едва он взял Ивату Мидори за руку, как Томияма Мидори скривила губы в недовольную гримасу и протянула: «А-а-а, Ватаа, так нечестно!» (ей достался плюгавый партнер с одутловатым лицом и глуповатым видом).

Ивата Мидори поначалу держалась на расстоянии от своего кавалера, юноши с короткой стрижкой и весьма приятными манерами. Но он так легко держал ее руку и так кстати отвечал на вопросы, что мало-помалу она успокоилась. Юноша начал с вопроса, часто ли она бывает в этом клубе. Разговорив партнершу, молодой человек чуть крепче сжал ее пальцы, а другой рукой скользнул вниз и слегка погладил ее по спине. Но Ивата Мидори даже не стала возражать – уж очень у юноши было милое лицо.