Я люблю время - О'Санчес Страница 13

– Логично.

– Правильно.

– Ну, тогда харэ лясы точить, господа брокеры – и по коням. Понедельник день тяжелый, но он уже распечатан. Светлана в приемной, заберете с собой. Личные погремушки пусть заберет, либо сложит в пакет, мы ей на дом завезем. Все служебное – останется на месте, будет ждать ее возвращения… Или там видно будет… Остальные вопросы по телефону и круглосуточно. Все. Если я по отчетам пойму, что командировочные расходуются на дело – можете не экономить, придираться не стану.

Ударом кулака в столешницу Арсений Игоревич завершил совещание.

В приемной Велимир оглянулся:

– А куда она собственно говоря?…

– В туалет, видимо. Но тем лучше, у нас есть пара секунд завершить этап организационного строительства нашей экспедиции. Кто будет старшим группы?

– Ты. У тебя и голос гуще и челюсть квадратнее.

– Принимается. Хотя я хочу этого не больше твоего. Зато быстро и без интриг. О, Светочка, а мы вас ждем.

– А что меня ждать-то? Вот она я, вся на месте. Арсений Игоревич, уехал, конечно?

– Никак нет, у себя они. Но никого не велели пускать, включая нас троих. А вот нам с вами надо спешить покинуть этот дом финансовой терпимости, уважаемая Светлана Сергеевна. Готовы?

– Просто Света. Какая я теперь Светлана Сергеевна? Так, девочка на побегушках, младший помощник первого заместителя канцелярского курьера. Идемте. Только я сейчас Илоночке пару слов шепну и вас догоню.

Велимир ловко поймал девушку за локоток и безжалостно сдавил:

– Потом шепнешь. Сказано ведь – торопимся. То-ро-пим-ся!

– А ну пусти! Командир выискался. Пусти, я сказала, убери руки немедленно! Ну? Я кричать буду. – Велимир продолжал ее удерживать равнодушною рукой, однако говорить ничего не стал и обернулся к партнеру и новоизбранному старшему товарищу, в ожидании первого начальственного указания.

Филарет Федотович согнал с лица лучезарную улыбку и приморщил лоб:

– Вил сделал вам, Светлана, абсолютно своевременное замечание… Стоять. Постойте смирно и послушайте, прежде чем продолжить истерику. Спасибо. Добавлю также, что я отныне – ваш самый главный босс, а Вил, Велимир Леонидович, – мой первый заместитель и ваш старший товарищ… – Бас его смолк, но ровно на секунду, чтобы добавить железа в падающие слова. – Еще один выкрутас с вашей стороны, еще одна попытка взвизгами и бранью привлечь сюда никому не нужных зевак – и останетесь в приемной дожидаться шефа и работы. Вам ясно? – Носик у секретарши угрожающе задрожал и стал увеличиваться в размерах. Только-только начала она по-настоящему постигать размеры постигшей ее катастрофы.

«Как тяжело с этими вечно капризными красавицами» – Вил глубоко, как биндюжник перед стартом, вздохнул и решил исподтишка применить свои способности, утихомирить Свету и вывести ее, наконец отсюда, без драки и увечий, минуя соперницу-секретаршу, полиглота Илонку, да и всех остальных сотрудников заодно. Но не успел: Светлана внезапно сама успокоилась, приподняла повыше подбородок и молча пошла в дверь. «Попой крутит – загляденье, – подумалось Велимиру. – Это не выучка, это природный дар, особенность походки. И собой владеет лучше, чем кажется на первый взгляд». Он почесал левую бровь, правую – эту уже на ходу, потом у него зачесался нос и Велимир чихнул. Странно, очень странно, по всем признакам, тайным и явным, она должна была бы заплакать в голос… Фил разве что подсуетился, поколдовал? Умеешь, умеешь, даже и не пытайся скрыть: прет из тебя моща, у человеков такой не бывает… Фил шел за Светланой и впереди Велимира, и тот мог без помех созерцать широкий бритый затылок, без шрамов, складок и морщин, и светлый английский пиджак, облегающий мощную спину. Да, Велимир не возражал бы выглядеть со спины так же. Впрочем… О черт, этого еще не хватало!… Словно бы из засады, к ним устремились с разных концов зала совершенно ненужные в этот момент люди – менеджеры, клиенты, опять клиенты, еще какие-то клиенты… Бамбара-чуфара и эти… лорики-морики… Вот хорошо, и этого коллегу отсечь, обязательно, чтобы на всем пути через зал никто не цеплял дурными разговорами ни его, ни Свету с Филом. Пусть так и будет.

И так и было.

– Ну и куда теперь?

– Теперь по домам, ибо все мы изготовились к конторской жизни, а нас ждут сугубо полевые работы.

– А у меня роба – унисекс! – Велимир предложил окружающим полюбоваться на его джинсы, рубашку и кроссовки, якобы позволяющие трудиться на улице и в помещении. Впрочем, он действительно собирался в этот самый трудный день недели слегка отдохнуть: отметиться на службе – и якобы поехать по клиентам насчет договоров (которые уже были подписаны в пятницу и благоразумно не помечены числом) до самого окончания рабочего дня…

– Возможно. Однако, я, как начальник и человек более строгих вкусов, настоятельно посоветовал бы тебе сменить эту ярко-желтую незнайкину рубашку на что-нибудь более скромное, сливающееся с фоном, не выделяющее тебя и нас всех из толпы. Не забывай, что наше дело тихое.

– Усек. Хотя бесполезно – Света нас из любой толпы выделит одним своим… одной свой внешностью.

– Это мы перетерпим. Светлана, не знаю, что вам говорил Арсений Игоревич, но дополню от себя и сверх его обещаний: в случае неуспеха вы получите за несколько дней труда – несколько месячных окладов, в случае успеха – несколько годовых. Вопросы будут?

– Вопросы… А… Да, конечно. Но я… мне…

– Превосходно! Продумайте их за это время, и я с удовольствием постараюсь ответить на все. Ставлю первую общую для всех нас задачу: переодеться, умыться, если надо, подготовиться, кому как кажется уместным, перекусить и ровно… в 16 часов с тридцатью минутами пополудни – встречаемся на станции метро «Спортивная», не выходя на поверхность, наверху, возле выхода с эскалаторов. Светлана, вам понятно?

– Да. А на улице или под землей?

– Так. Да, почетче бы надо… Значит – под землей, но на самой верхней станции, за турникетами, препятствующими бесплатному входу, так, чтобы вы видели выход с эскалатора, а люди, выходящие с эскалатора на станцию, на верхнюю станцию, могли видеть вас.

– А, все, я поняла.

– Точно понятно? Что наверху, но под землей?

– Да. Только я не буду подходить близко к эскалаторам, потому что там давка и толкаются. Я встану чуть подальше. И можно я тоже надену джинсы, а не дурацкую эту юбку с жакетом?

– Даже нужно.

– Вилли? Нет, не звучит. А не лучше ли – просто Вил?

– Абсолютно лучше. Но я и всяко-разно с покорностию согласен. Рубашку я надену цвета военного хаки, чтобы быть невидимым среди листвы, а джинсы переодену на темно-серые, чтобы меньше пачкались, если придется передвигаться ползком. Собьем стрелки?

– Что?

– Что собьем?

– Стрелки. Часы сверим? У нас в Пушкинском Доме все так говорят и уже давно.